Российский империализм конца XIX – начала XX вв. принято называть военно-феодальным или государственно-феодальным, поскольку у нас, в отличие от стран Запада, правительство усиленно вмешивалось в хозяйственную жизнь, опекало капиталистов, занималось промышленным предпринимательством. О том, как экономическая ситуация повлияла на политические изменения в России 100 лет назад - в совместном проекте "Вести.Экономика" и журнала "Бюджет". Вмешательство государства ослабляло буржуазию, которая привыкала надеяться не столько на собственные силы, сколько на помощь и казенную регламентацию в различных экономических процессах. Особенно тесные связи между государством и промышленной буржуазией установились при производстве вооружения. Перед началом Первой мировой войны народное хозяйство России пережило волну интенсивной индустриализации, существенно изменившей структуру и характер ее национальной экономики. В 1910–1914 гг. в стране был принят ряд крупных программ, направленных на модернизацию армии и флота. Однако российское правительство, не оправившееся от «японского синдрома», невольно сделало крен в сторону ускоренного развития военно-морских сил. Для реализации судостроительных программ, рассчитанных на 15 лет, требовалось не менее 2 млрд руб. Военное министерство закончило составление большой четырехлетней программы, которая предусматривала расширение и укрепление сухопутных войск, в том числе артиллерии, лишь в 1913 г. – но было уже поздно, а главное, отсутствовали финансовые и материальные ресурсы.
На фоне резкого роста объемов выпуска военной продукции начала сокращаться доля производства сырья – металла, а также топлива для гражданских нужд. Дефицит материалов повлек за собой уменьшение выпуска товаров для населения и, что было особенно болезненным, сельскохозяйственных машин и инвентаря, а это, в свою очередь, вызвало деформацию хлебного рынка. Резкий перелом произошел в 1916 г., когда сильно сократились посевные площади и соответственно урожаи. Основная причина кризиса заключалась в том, что в 1915–1916 гг. село в полной мере ощутило не только военные, но и инфляционные издержки. 
Инфляция на продовольственные товары
В частности, крестьяне практически перестали вывозить произведенную продукцию на рынок: в связи с многократным ростом цен на сельскохозяйственную продукцию их денежные поступления быстро росли, а некоторые доходы либо снижались, либо увеличивались медленнее, чем расходы. Например, в связи с введением «сухого закона» крестьяне не тратили деньги на казенную водку и пиво. При дефиците ресурсов для органических и минеральных удобрений цены на них только в 1914 г. поднялись в 2–4 раза, поэтому они практически перестали применяться, что в результате привело к снижению урожайности хлебов и замене посадок зерновых на картофель.Итак, увеличение денежных поступлений для крестьянских семей не сопровождалось соответствующим ростом расходов, поскольку их платежеспособный спрос не встречал адекватного предложения на рынке промышленных товаров. Повышение цен создавало лишь видимость рыночного равновесия. Крестьяне при сокращении (дефиците) национальных и импортных промышленных товаров отвечали тем же: уменьшали физический объем реализации хлеба и других видов продовольствия, одновременно повышая их денежную стоимость с помощью цен. Горожане же, предчувствуя трудные времена, стремились запастись излишками продовольствия, поэтому напряжение в области торговли хлебом проявилось прежде всего в быстром и устойчивом повышении цен. 
Действия Государства
Правительственные органы в борьбе с дороговизной опирались в основном на привычные административные меры. Еще в июле 1914 г. Министерство внутренних дел предписало губернаторам использовать «местные таксы» (твердые цены) на хлеб и мясо. Их уровень устанавливался на базе выровненной региональной себестоимости и невысокой нормы прибыли. По существу, роль этого инструмента сводилась к тому, чтобы сдержать рост цен и на некоторое время зафиксировать их уровень. В условиях рыночной экономики такая цель была практически недостижимой, поэтому таксы приходилось часто повышать.Губернаторы и городские власти потребляющих регионов, заботясь о сдерживании роста цен, стали закупать относительно дешевое зерно и муку сразу после уборки урожая в производящих регионах с целью их реализации в весенние месяцы и недопущения спекулятивного скачка цен. Однако финансовые возможности для осуществления подобных операций купли-продажи у большинства местных бюджетов были весьма ограниченными, а взятие кредитов в коммерческих банках вело к удорожанию хлеба. При серьезном сокращении производства зерновых новый этап регулирования продовольственного рынка начался в конце 1915 г. Различные негативные факторы настолько изменили конъюнктуру рынка, что государственным органам пришлось брать на себя заботу о снабжении не только армии, но также крупных городов и промышленных центров потребляющих губерний.
Взятие исполнительной властью новых, чрезвычайно трудных функций, в числе которых были разверстка заданий по принудительной заготовке (закупке) хлеба под угрозой его реквизиции, установление твердых цен, регулиро¬вание распределения и потребления основных продуктов питания в городах, потребовало перестройки организационной структуры и методов работы государственного управления. Но на практике осуществить это в должной мере не удалось.
Главная причина инфляционных процессов находилась не в локальной области ценообразования на продукцию сельского хозяйства, а в гораздо более широкой сфере денежного обращения. Но слишком упрощенное понимание проблемы на государственном уровне привело к тому, что для ликвидации глубинных сбоев в сфере продовольственной безопасности и экономики стали применять примитивные методы директив, административных норм и указаний. Хотя хозяйственная практика не раз убедительно доказывала, что при рыночных отношениях уровень и движение твердых цен подчиняются не административным, а экономическим законам.
Показательно, что и в наше время убедительные аргументы выдвигают как сторонники, так и противники регулируемых цен на продукты питания. В частности, противники регулирования указывают на то, что вмешательство государства в процесс ценообразования заставляет сельхозпроизводителей терять интерес к производству, расстраивает торговлю и пищевую промышленность. Сторонники твердых цен, в свою очередь, ссылаются на социальную опасность удорожания продовольствия. Но для того чтобы добиться компромисса с производителями сельхозпродукции и субъектами пищевой промышленности, государству необходимо установить твердые цены на электроэнергию, перевозки, промышленные товары и т.п., предназначенные для села. Если равновесие интересов не достигнуто, твердые цены товаропроизводителей не устроят – они будут стараться продать свой товар по рыночным, а то и по спекулятивным ценам.
В итоге, организованные государством в 1916 г. заготовки зерна были сорваны, а все попытки в военные годы «вживить» твердые цены в стихийные рыночные отношения дали весьма незначительные результаты. В период дефицита товаров, снижения валовой продукции промышленности и сельского хозяйства, роста общей суммы бюджетных расходов по сравнению с предвоенным уровнем в 30 раз рынок взял верх над государственной администрацией. 
Эмиссия
Интересно отметить, что в первые месяцы после начала военных действий эмиссионное впрыскивание в народное хозяйство 1 млрд руб. бумажных денег при общей сумме предвоенных бюджетных расходов в 18 млрд не вызвало заметной инфляционной волны. Дело в том, что в народном хозяйстве успешно работали около 500 млн руб. в форме золотых монет и 223 млн руб. разменного серебра. Сразу после начала войны специальным указом был прекращен обмен кредитных билетов на золото; население, которое имело на руках золотые и серебряные монеты, последовало примеру государства и спрятало свой золотой запас в укромные места. На практике это привело к резкому уменьшению количества находившихся в обращении денег, и в хозяйстве возник их острый недостаток. В таких условиях первый миллиард эмиссии кредитных рублей подействовал благотворно: товарно-денежные отношения остались стабильными, несмотря на то, что на рынке отмечались примеры панической закупки хлеба и другого продовольствия.Но во всем нужно не только знать, но и соблюдать меру. В напряженных условиях войны у Министерства финансов для балансирования бюджета – при резко возросших расходах – таких возможностей не было. Перепробовав все возможные способы поиска средств (повышение прямых и косвенных налогов, выпуск внутренних займов, получение кредитов за рубежом), оно в конечном итоге увеличило эмиссию бумажных денег. Если перед войной Госбанк имел право выпустить в обращение кредитные билеты, не обеспеченные золотом, на сумму не более 300 млн руб., то в июне 1914 г. эту планку подняли до 1,2 млрд, а в декабре 1916 г. – до 6,5 млрд. На фондовой бирже в качестве средства оплаты за поставки военной продукции стали использоваться государственные казначейские обязательства (ГКО), хорошо известные россиянам по кризису 1998 г. В условиях войны указанные меры не привели к дефолту, но увеличили в период с 1914 по 1916 г. общее количество денежных знаков в обращении в 3,6 раза. В итоге цены на продукцию промышленности повысились в 2,8 раза, цены на хлеб – в 2,3 раза. К концу 1916 г. при общем росте числа денежных знаков возникла острая нехватка серебряных и медных монет. Поскольку бумажные деньги постоянно обесценивались, семьи с невысокими доходами откладывали «на черный день» именно металлические монеты. Но без «мелочи» поддерживать нормальный процесс рыночного товарообмена невозможно, поэтому правительство начало крупными тиражами печатать небольшие по размеру и номинальной стоимости бумажные марки с портретами царей. К концу 1916 г. таких марок было выпущено на 128 млн руб. Полностью бумажное денежное обращение, несомненно, способствовало падению курса кредитного рубля.
В условиях обесценивающихся бумажных денег банковская система довольно быстро адаптировалась к новым условиям хозяйствования и расчетов, но их обороты и балансы возросли только номинально. Аналогичная картина наблюдалась и с динамикой банковской прибыли. С учетом роста цен эти параметры даже снизились. В течение военных лет общий размер депозитов увеличился незначительно, зато текущие счета выросли в несколько раз – в основном за счет государственных учреждений и организаций. 
ВВП
Интересные изменения произошли в сфере распределения валового дохода: остро нуждаясь в деньгах, правительство резко увеличило налог на прибыль. В результате его доля увеличилась с 5,6 до 20,8% дохода бюджета. Ответ промышленников не заставил себя ждать – для финансирования новых проектов, связанных с военными заказами, они стали широко использовать долгосрочные кредиты госбанка.Война сказалась и на положении рабочих и служащих. Если реальная зарплата промышленных рабочих в первые два года войны росла, то в 1917 г. произошел ее резкий спад – до 38% к довоенному уровню.
Одновременно с указанными проблемами в 1916 г. резко обострился продовольственный кризис. Если ранее примерно 50% хлеба государственные органы заготавливали через частных торговцев, то в закупочную кампанию 1916–1917 гг. решено было обойтись без посредников, то есть покупать зерно непосредственно у производителей, но по более высоким ценам. Однако такой маневр только ухудшил положение: помещики и крупные крестьянские хозяйства, выращивавшие товарный хлеб, отказались его продавать за обесценивающиеся бумажные деньги. В итоге правительству пришлось шире применять реквизиции, а затем и разверстку. Результат оказался плачевным: в стране, в которой общий урожай превышал потребности армии и населения, которая, не экспортируя зерно за рубеж, могла прокормить себя без особых проблем, появились первые предвестники голода.
Голод и бунт?
Обстановка с хлебом, нарушенным товарообменом и расстроенными финансами накалилась не только в городе, но и в деревне, поэтому конфронтация между буржуазией и царским правительством вышла за рамки частных проблем. Предприниматели все чаще стали затрагивать вопросы изменения устаревшего социально-политического устройства государства. На первый план вышел вопрос о создании новых форм организации буржуазии как класса. К началу 1917 г. верхние слои самодержавия оказались в плотном кольце недружелюбных, а то и враждебных к ним сил. Испугавшись народного бунта и не находя точки опоры, власти начали метаться, но неподвластные им процессы и события развивались с нарастающей быстротой. Начавшись с требований хлеба, они вылились в политическое движение против царизма. Роль запала в этом стихийном социальном взрыве сыграли женщины, которые 23 февраля отмечали женский день (8 марта по новому стилю). Невзгоды, которые они терпели еще вчера, в праздничный день воспринимались ими с особой остротой, а слухи о введении карточек на продажу хлеба по урезанным нормам резко усилили их недовольство. Женщины решили идти к городской думе с требованием помощи, громя по пути закрывшиеся хлебные лавки, в которых они часто находили припрятанный торговцами хлеб. Толпа женщин-демонстрантов, проходя мимо заводов, предлагала мужчинам прекратить работу и присоединиться к ним.
Временное правительство – иллюзия власти
Сформированное после отречения Николая II в марте 1917 г. Временное правительство по своему составу и характеру было буржуазно-либерально-демократическим, то есть крайне пестрым и неоднородным. В течение восьми месяцев оно так и не решило ни одного жизненно важного для России вопроса, поскольку в условиях дефицита госбюджета и не способно было его решить. По различным источникам, дефицит госбюджета в 1917 г. составил 22,6 млрд руб. при годовом доходе 16 млрд.Власть без денег – это политический инвалид, поэтому деньги привлекали сразу по нескольким направлениям. В июне на 30% повысили подоходный налог, прежде всего на имущие классы, с трудом разместили внутренние «займы свободы» на 3,1 млрд руб., взяли небольшие кредиты у союзников и снова занялись эмиссией бумажных денег. В начале октября 1917 г. в обращении находилось «керенок» на 16 млрд руб. при золотом запасе на 1,3 млрд. Номинальный объем наличных денег в обращении при значительном сокращении товарной массы увеличился в 2,4 раза по сравнению с 1 марта того же года. Но особенно остро в стране чувствовался дефицит продовольствия и топлива. Обострившийся в 1917 г. дефицит источников энергии стал реальной угрозой серьезных сбоев в работе промышленности и транспорта, в связи с чем общий объем промышленного производства за восемь месяцев снизился на 28%. Настоящий обвал производства произошел в машиностроении и легкой промышленности.
Несмотря на то, что перебои в торговле хлебом в Петрограде послужили толчком к началу Февральской революции, Временное правительство не придумало ничего лучшего, как начать реквизицию запасов хлеба у крупных земельных собственников и арендаторов всех сословий, а также у торговых предприятий и банков. Однако, поняв, что такие действия одновременно с повышением подоходного налога лишат правительство поддержки у любых имущих слоев населения, власти круто изменили курс и от реквизиции перешли к защите частных владений, прежде всего помещичьих земель, от крестьян, требующих их передачи в распоряжение сельских обществ военными мерами. Результатом непредсказуемой политики правительства и страха сельхозпроизводителей стало значительное сокращение посевов зерновых, сахарной свеклы и других сельскохозяйственных культур. В дальнейшем конфликт в деревне приобрел острые формы и оказал сильное влияние на поведение солдатских масс.
Продовольственная проблема заставила Временное правительство 25 марта принять закон «О передаче хлеба в распоряжение государства» (закон о хлебной монополии). Вводилось нормированное снабжение городского населения, строгий учет зерна региональными и Всероссийским продовольственными комитетами, на 70% увеличивались закупочные цены по сравнению с ценами предыдущего года.
Но задуманные мероприятия реализованы были лишь частично. Иначе и не могло быть, потому что наиболее непримиримую позицию к провозглашенной хлебной монополии заняли не крестьяне, а торгово-промышленные и банковские круги, увидевшие в ней опасную для себя попытку государства ограничить предпринимательскую свободу. Вдобавок к этому безудержная эмиссия «керенок» привела к тому, что правительство не сумело выдержать заданный размер повышения закупочных цен: в 15 губерниях европейской части России осенью 1917 г. цены на рожь повысились в среднем на 184%.
Стремясь увеличить объемы заготовок сельхозпродукции и предчувствуя, что заготовки хлеба будут сорваны, Временное правительство пошло на неординарные меры: в хлебопроизводящих губерниях была организована встречная продажа промышленных товаров, пользующихся спросом у крестьян (ткани, обувь, мыло, спички, керосин, нитки и т.д.). Однако результат получился отрицательный. В частности, в армию поступило на 40% меньше необходимой мануфактуры, а зерна было заготовлено чуть более 500 млн пудов – недостаточно даже для удовлетворения потребностей действующей армии. При карточной системе, введенной в крупных городах, стал процветать теневой рынок со своей системой закупки и реализации продукции по спекулятивным ценам.
Все это отражало и концентрировало в себе надвигающуюся продовольственную и финансовую катастрофы, которые в результате привели к власти большевиков во главе с В. И. Ульяновым (Лениным).
Николай Глоба, профессор Московского государственного лингвистического университета, кандидат юридических наук
