Еврозона пережила по-настоящему тяжелое десятилетие и сейчас вошла в период невероятного бума. ОЭСР ожидает, что темпы роста еврозоны в 2017 г. будут выше, чем в Америке, Великобритании или Японии. Но, к сожалению, несмотря на то что валютный блок оказался более устойчивым, чем предсказывали многие экономисты, он сегодня не лучше готов к новой рецессии, чем раньше.
"Что не убивает меня, то делает меня сильнее", - написал Ницше в книге "Сумерки идолов" ("Götzen-Dämmerung"). В качестве альтернативы остается опасно ослабленное тело, такое как у самого немецкого философа, всю жизнь страдавшего от болезней.
Кризис в Европе был очень глубоким. ВВП еврозоны примерно на €1,4 трлн ($1,7 трлн) - размер итальянского ВВП - ниже уровня, каким бы он был, если бы рос на 2% в год с 2007 г. Странам периферии еще предстоит восстановить уровень производства, который у них был десять лет.
Ущерб был усилен серьезными проблемами внутри зоны. Три из них особенно острые. Во-первых, союз централизовал создание денег, но сохранил за национальными правительствами ответственность за собственную финансовую стабильность.
Рынки увидели, что правительства больше не могут спасти себя с помощью печатного станка. Угроза дефолта вызвала на рынках панику, что повысило стоимость государственного заимствования и усилило финансовое напряжение.
В 2012 г. Европейский центральный банк (ЕЦБ) вмешался, объявив, что для сохранения контроля над монетарной политикой он готов как последнее средство покупать государственные облигации.
Паника ослабла, доходность облигаций упала, и острая фаза кризиса завершилась, отмечает британский журнал The Economist.
Но экономика еврозоны продолжала страдать от рецессии в течение 2014 г. из-за второй проблемы. Во время серьезных экономических спадов центральные банки, как правило, снижают процентные ставки для стимулирования новых заимствований и инвестиций, и правительства увеличивают бюджетный дефицит для компенсации падения частных расходов.
Когда финансовый кризис только начался, ЕЦБ, как и другие центральные банки богатых стран, снизил свою ставку почти до нуля; правительства сократили налоги и начали тратить. Но еврозону ожидали уникальные трудности.
ЕЦБ был ограничен своим мандатом - инфляционным потолком в 2% (в отличие от 25%-го целевого ориентира в других странах) - и давлением отвергающего инфляцию немецкого Бундесбанка.
Только после угрозы дефляции ЕЦБ запустил количественное смягчение, причем намного позже, чем другие центральные банки.
Одним из условий экстренного кредитования для наиболее пострадавших стран было сокращение бюджетных расходов. Все члены были связаны "фискальным договором", подписанным лидерами еврозоны в 2012 г. Он призывал государства-члены поддерживать дефицит в установленных пределах, балансировать бюджет в долгосрочной перспективе и иметь государственный долг не выше 60% ВВП.
Соблюдение было неполным, но оно, тем не менее, привело к резкому сокращению государственных заимствований во всей еврозоне с 2012 по 2016 гг., что продлило страдания от кризиса.
Европейские лидеры до сих пор спорят о том, как добиться макроэкономических целей в валютной зоне. Французский президент Эммануэль Макрон выступает за реформы, которые бы позволили иметь более большой бюджет еврозоны (способный защитить экономику от новых потрясений) и отвечающего за него министра финансов. Но переговоры могут растянуться на годы, а имплементация - на десятилетия.
К счастью, восстановление Европы произошло без этих реформ, что не делает их менее актуальными. Первоначально рост еврозоны опирался на экспорт. Кризис и жесткая экономия сократили внутренние расходы и привели к рекордному уровню безработицы.
Но больше всего пострадавшие экономики еврозоны начали больше продавать за рубеж, чем покупать; иностранные потребители, по сути, бросили находившейся в тяжелом положении периферии спасательный круг.
Устойчивый глобальный рост все еще помогает европейским экспортерам, другие факторы также играют свою положительную роль. Жесткие бюджетные сокращения закончены, падение безработицы стимулирует потребительские расходы - особенно в Германии, где бум самый продолжительный и мощный.
Высокие налоги помогают сокращать дефицит, прием на работу и потребительские расходы поддерживают друг друга. До тех пор пока будут сохраняться умеренно низкие цены на нефть и мощный глобальный рост, экономическому здоровью Европы ничто не угрожает.
Но, к сожалению, эта благоприятная среда не будет вечной. Третья и самая серьезная угроза долгосрочному выживанию еврозоны - несоответствие между масштабом ее экономических и политических институтов.
Ни один европейский институт не имеет такой же демократической легитимности, как национальные правительства. Кризис заставил провести институциональные реформы в таких областях, как банковский надзор, но он также привел к концентрации власти в таких невыбираемых институтах, как ЕЦБ.
Без новых политических институтов реформы Макрона не смогут изменить ситуацию.
Десятилетие потрясений привели к тому, что Европа больше не может говорить об интеграции как дороге к процветанию. Если континент не сможет воспользоваться нынешними благоприятными условиями для перестройки, этот этап будет рассматриваться в ретроспективе не как момент триумфа, а как последняя упущенная возможность построить способную выжить еврозону.
