О получении разрешения Еврокомиссии на эксплуатацию газопровода OPAL, обмене активами за рубежом, экспортном потенциале и других вопросах развития корпорации рассказал в программе "Мнение" Александр Медведев, заместитель председателя правления ПАО «Газпром».
- На фоне политического похолодания в отношениях между Россией и Евросоюзом в настоящее время Газпром ставит рекорды по поставкам газа в дальнее зарубежье и в том числе Европу. Кто покупатели дополнительных объемов? Чем объясняется необходимость в дополнительных поставках российского газа?
- Да, в этом году мы наверняка восстановим годовой исторический рекорд. Наши суточные рекорды тоже бьются день за днем. Мы уже работаем по зимнему режиму. Практически все наши контрагенты берут газа больше, чем не только в прошлом году, но даже исторические максимумы их отборов. Это относится ко всем странам, но особенно много берут страны Западной Европы. При этом, ООН продолжает петь песни, что природный сжиженный газ может решить проблему снабжения Европы. Свободные мощности регазификационные есть, но почему-то все предпочитают брать российский газ. И потому что мы были, есть и будем конкурентоспособными.
- Кроме субъективных подходов и желания избавиться от зависимости российского газа, наступающая зима вносит существенное влияние?
- Конечно, температурный фактор имеет огромное значение, и чем холоднее, тем больше газа потребляется. Поэтому мы ожидаем, что и в ноябре, и в декабре объемы отбора останутся на высоком уровне.
- Турция тоже запросила дополнительные объемы?
- Мы не в первый раз помогаем нашим турецким коллегам преодолеть природные факторы, связанные с зимой, и даже выходим за пределы наших контрактных обязательств. Потому что, когда есть возможность помочь, мы всегда это делаем.
- В какой степени связаны сегодняшние потребности Европы в российском газе с решением Еврокомиссии допустить и расширить допуск Газпрома к газопроводу OPAL?
- Ну, что касается этого решения Еврокомиссии, мы его получили вчера (1 ноября – прим. ред.). Наши эксперты, и юристы очень внимательно изучают. Потому что, к сожалению, Европейская комиссия внесла в наше четырехстороннее соглашение, стороны по соглашению - это Газпром, Газпром-экспорт, транспортный оператор OPAL Gastransport и немецкий регулятор. В это соглашение внесены в одностороннем порядке изменения. В принципе, так не должны происходить в цивилизованном процессе. Поэтому прежде чем говорить о том, что проблема решена, необходимо проанализировать, что сделано Европейской комиссией, какие последствия в первую очередь для исполнения наших контрактных обязательств.
- Существует ли окончательное решение по данному соглашению?
- Решение может быть только тогда, когда новое соглашение будет подписано, если оно будет подписано, потому что в старое соглашение, к сожалению, Еврокомиссия внесла изменения.
- Cопротивление, которое оказывала Еврокомиссия по допуску Газпрома к использованию газопровода ОPAL, было во многом связано с опасениями, что Газпром займет монопольное положение в этом участке. Но за пять лет, с тех пор, как ведутся переговоры, не появилось никаких новых участников и других желающих, других интересантов использовать мощности?
- Мы провели, как известно, три аукциона по продаже газа. Два для Западной Европы, один для стран Балтии. Те пакеты, которые были связаны с использованием газопровода ОPAL, никто из желающих не появился, что еще раз показывает, что там никаких третьих, четвертых, пятых или десятых нет, и вряд ли они когда-либо появятся. У нас есть газ, у нас есть наши клиенты. Формула – доступа третьих лиц, я думаю, как доступ третьих лиц туда, куда не нужно. Мы всегда работаем по правилам тех стран, где мы работаем. Мы не боимся конкуренции, но ограничивать наш доступ к газопроводной системе, которая была создана нами с нашими партнерами, какая-то очень странная конфигурация.
- Газпром последние 20 лет на Западе называют новым русским оружием. Вы по-прежнему это ощущаете? Отношение к компании и к инициативам Газпрома, как к некой военной доктрине?
- К сожалению, такие фигуры речи применяются. Мы начинаем уставать от того, как часто приходится объяснять, что это не так. Есть политика, а есть политиканство.
К сожалению, когда политиканство начинает преобладать, то мы сталкиваемся с такими проблемами. Стоит отметить, что не только Германия поддерживает проект, и Франция поддерживает проект тоже. Поэтому хочется верить в хорошее. Мы со своей стороны делаем все что нужно, свою работу мы выполняем, а такие образы должны уйти в прошлое.
- Отношения на двусторонней основе проще выстраивать с европейскими партнерами, нежели с Еврокомиссией? Потому что есть и другие страны, с которыми приходится договариваться. Как показывает практика, когда переговоры ведутся между двумя сторонами, то они часто окачиваются успехом. Как проходят переговоры с Австрией по обмену активами?
- Да, должен тоже упомянуть, что Австрия проект поддерживает. Те партнеры, с которыми мы намереваемся реализовать этот проект, австрийская компания входит в этот список. Мы встречались с руководством Австрийской республики. Многие знают, что на территории Австрия находится газораспределительный центр в Баумгартене, который соединяет поставки газа и с севера, и с юга, имеет большое значение для развития газовой отрасли в Центральной Европе.
Поэтому, говоря о двусторонних отношениях, к сожалению, энергодиалог Россия - Европейский Союз, который бы стал бы местом для обсуждения и решения возникающих проблем до сих пор не возобновился. Очень хорошо, что есть консультации между Газпромом, министерством энергетики Российской Федерации и директоратом по энергетике.
Я думаю, это, по крайней мере, сохраняет возможность доносить наши позиции и слышать, что говорят в Европе. Но, уровень взаимодействия далек от идеала.
- В какой стадии находится решение об обмене активами между Газпромом и австрийской компанией?
- Сделки по обмену активами проводятся не только между Россией и другими европейскими странами. Такие сделки на Западе занимают много времени для оценки, и для оформления. Поэтому в текущей ситуации мы продолжаем работу с нашими партнерами из Австрии.
Мы определили, какой актив нам интересен. Это актив в Северном море. Как в свое время мы получили необходимое одобрение от Великобритании по вхождению в активы, которые находились в территориальных водах и в экономической зоне Великобритании, несмотря на весь скептицизм и, казалось бы, не на самые лучшие отношения с Великобританией. Это хороший пример того, что, несмотря на проходящие осложнения на политической арене, не мешает принимать долгосрочные решения, создающие основу для улучшения и политических отношений.
- После выхода Великобритании из Евросоюза у вас есть ожидание по качеству энергодиалога с британской стороной?
- Великобритания единственная европейская страна, которая не только говорит о защите климата, но и приняла решение о закрытии угольных электростанций и ввела экономические меры, чтобы газ был более конкурентоспособен, введя дополнительный налог на выброс СО2.
Это означает, что Великобритании потребуется дополнительный объем, причем называются цифры и 8, и 10, и 12 миллиардов кубометров газа. Это время уже не за горами.
Мы видим интерес со стороны крупных британских компаний, которые хотели бы уже сейчас заключить с нами контракт на поставку газа. Газопровод «Северный поток» как раз позволяет доставить газ не только в Центральную Европу, но и Великобританию.
- А как же сжиженный природный газ?
- Про сжиженный природный газ идет много разговоров, но почему-то пока он предпочитает идти в другие регионы. Потому что все-таки исторически снабжение природным газом с помощью СПГ подходит для больших расстояний. А мы все-таки рядом с Европой. И можем эффективно доставить наш газ.
- Тем не менее, европейцы недовольны ценами на газ и недовольны тем, как цена на газ у Газпрома привязана к цене на нефть. Все время предлагают свой вариант спотовых схем. Как идут эти переговоры?
- Мы же не чураемся новых тенденций на рынке. И более того, активно сами их используем. Кстати, сейчас цены на базе нефтепродуктовой привязки, они ниже цен на газовых хабах, но почему-то мало желающих нам доплатить эту разницу. Поэтому сейчас цены находятся на низком уровне. Это относится и к ценам, основанных на нефтепродуктовой привязке, и на спотах.
Все дело в том, чтобы переходить к новой модели ценообразования, должна быть ликвидность, должна быть предсказуемость. Пока у нас маловато газовых хабов, которые можно было бы считать ликвидными. Даже самые ликвидные, такие как TTF в Голландии или NBP, они находятся на грани ликвидности. Хотя, в будущем я не исключаю, что настоящим ликвидным хабом, может стать газовый хаб в районе Санкт-Петербурга.
- Украина начинает отопительный сезон с незаполненными газовыми хранилищами. Ведутся ли переговоры о возобновлении поставок, о заполнении этих хранилищ?
- Мы неоднократно говорили украинкой стороне о том, что у нас есть действующий контракт. Цена по контракту сейчас очень привлекательна для любого покупателя, который мог бы купить газ по такой цене.
- Это цена $167 за 1 тыс кубометров газа?
- Да, помощь или вмешательство других лиц не нужно. Достаточно сделать предоплату за газ, и газ сразу пойдет.
Вы правы, что риск транзитных проблем из-за недостаточности газа в подземных хранилищах, он в этом году очень высокий. Потому что недозакачено даже по сравнению с прошлым годом, больше 3-х миллиардов кубометров.
Украинская система такова, что там нет отдельных экспортных газопроводов, или газопроводов для внутреннего потребления. Поэтому, если будет холодная зима, то риски будут особенно острые. Украинская газотранспортная система не может работать эффективно на экспорт, если нет достаточно газа в подземных хранилищах.
Конечно, из-за экономического кризиса на Украине потребление газа в промышленности Украины сильно сократилось. Но, тем не менее, коммунальный сектор, население, которое в первую очередь потребляет газ в холодную погоду, они тоже столкнутся с риском оказаться без газа.
- Схема реэкспорта, насколько могла быть решением проблемы и насколько согласен на нее Газпром? Как Газпром относится к тому, что европейские потребители сами продавали, закупленный уже газ и продавали Украине?
- Реверсные поставки на Украину уже идут не первый год. Но все-таки этот реверс не позволил закачать достаточно газа в подземные хранилища. И это не сделал ни Нафтогаз Украины и никто из иностранных партнеров не взял на себя риск закачивать газ в подземные хранилища Украины.
Поэтому мы убрали из контрактов ограничения по экспорту. Таких ограничений нет ни в одном контракте. Поэтому им даже можно будет менять точки получения газа соответствии с тем планом, который у нас есть с Еврокомиссией по антимонопольному расследованию.
Природу не обманешь, и законы физики не обманешь. Поэтому, к сожалению, люди, которые не удосужились понять, как работает газовая промышленность, как работает газотранспортная система, экспортные газопроводы, вдруг берут на себя ответственность и принимают решения, которые могут иметь далеко идущие последствия.
- Когда вы сказали о том, что для решения российско-украинских отношений в энергетике не нужна третья сторона, вы имели в виду участие Еврокомиссии, Евросоюза? Они настаивают?
- Да, у нас было трехстороннее соглашение в тяжелой кризисной ситуации. И мы пошли тогда на это. Но сейчас в чем может быть роль Еврокомиссии, когда есть действующий контракт, когда нет никаких споров по ценам? Поэтому мы готовы начать поставки, как только получим оплату.
- Россия и Турция активно реализует проект «Турецкий поток». В этой связи примечательно недавнее заявление министра иностранных дел Сергея Лаврова, который сказал, что на удлинение веток «Турецкого потока» Россия пойдет только при наличии письменных гарантий со стороны европейских партнеров, учитывая печальный опыт с «Южным потоком». В связи с чем было сделано это заявление? Есть ли потенциальный интерес у европейских партнеров, и прорабатываются ли такие схемы сегодня?
- Да, «Турецкий поток» - это потенциально две нитки. Одна нитка будет полностью предназначена для поставок газа на турецкий рынок. А вторая в том случае, если европейцы подтвердят, что им именно такой вариант подходит, то газ может пойти и в южную Европу. В такие страны, как, как в Грецию, как в Италию.
Мы работаем с нашими партнерами из Греции и из Италии над проектом «Посейдон», который в свое время получил все разрешения на объем около 10 миллиардов кубометров газа. Поскольку в данном случае задача будет опять лежать на европейцах, сколько им газа нужно, где и как его нужно распределить. Мы ждем их решения. Без решения Европейской комиссии в Европе ничего больше не делается. Европейская комиссия вместе со странами-участницами должна определить, откуда должен прийти газ. Мы готовы этот газ поставить, в том числе через Турцию.
- Еврокомиссия не выходила с такими предложениями?
- Со стороны Еврокомиссии официальных предложений мы до сих пор не получили. Поэтому министр С.Лавров абсолютно прав. Мы начнем строить вторую нитку вместе с турецкими партнерами, когда получим необходимые гарантии и заверения с европейской стороны, чтобы не повторилась грустная судьба «Южного потока».
- Какой спрос у наших восточных партнеров – Китай, Япония – на российский газ и каковы ожидания Газпрома?
- У нас один контракт подписан. И работы по нему идут. Строится газопровод «Сила Сибири». Строится газопровод на китайской территории. Конечно, экономический кризис затронул китайскую экономику. Темпы роста снизились, но мы оцениваем перспективы роста все равно очень высоко. Особенно в связи с необходимостью решения экологических проблем. Потому что угольная генерация чувствуется даже без приборов во многих городах Китайской Народной Республики. Уголь приносит урон не только природе, но и урон здоровью людей.
Китай тратит гигантские суммы на компенсацию потери трудоспособности в связи с легочными заболеваниями. Тем не менее, я думаю, что все равно доля газа в китайском энергобалансе будет расти.
В России есть возможность поставить газ не только по восточному маршруту, по которому подписан контракт, но и по западному маршруту. Есть третий вариант – это с Дальнего Востока. Поэтому в ближайшее время пройдут очередные переговоры с участием премьер-министра Российской Федерации Дмитрия Медведева.
Мы видим не только теоретический, но и практический интерес. Тем более, что мы с нашими китайскими коллегами тоже обсуждаем сотрудничество. На китайском рынке есть подземные хранилища газа, электрогенерация. База уже создана и это позволит двигаться вперед.
- Какова потребность Японии в российском газе, что можете предложить?
- У Японии до сих пор нет окончательного решения по судьбе атомной генерации. И спрос на газ будет во многом зависеть от того, какие решения будут приняты по этому вопросу. Мы находимся в постоянном контакте с нашими японскими коллегами. Относительно поставок газа по трубопроводу, интерес Японии то растет, то падает. Это очень сложный вопрос. Тем более с учетом того, что труба должна пройти через зоны рыболовства.
В основном наши японские коллеги отдают предпочтение покупать сжиженный природный газ, для которого мы будем реализовывать проект 3-ей очереди «Сахалина-2». Япония наш традиционный покупатель газа. Наша доля достаточно значимая, около 5%. Поэтому мы ждем решения японской стороны. Если потребуется, сможем поставить дополнительные объемы сжиженного природного газа.
- В силу привязки цены на газ к цене на нефть, следите ли вы за дискуссиями в ОПЕК, за тем, с какой активностью наращивают добычу сланцевые компании по мере того, как растет цена на нефть?
- Да, конечно, мы следим и считаем, что если бы решения в рамках ОПЕК были приняты по поддержке цен за счет ограничения или заморозки уровней производства нефти в ведущих странах. Россия заявила, что она будет готова присоединиться к такому решению. Ясно, что есть иранский фактор. Но все-таки цена, не говоря уже там о ценах 30-40 долларов, даже цена 50 долларов, она не обеспечивает достаточный уровень инвестиций, необходимый для удовлетворения мирового спроса на нефть.
- Если такими темпами растет спрос на российский газ, как это скажется на прибыли компании по итогам года? Какие у вас ожидания?
- Рекордный объем позволит нам компенсировать недополучение валютной выручки за счет снижения цены хотя бы частично. И опять же, в трудные времена есть хороший повод предпринять меры по повышению эффективности, сокращению расходов, реструктуризации деятельности, чем Газпром и занимается. Поэтому мы в будущее смотрим уверенно. Будем продолжать делать свою работу – искать газ, добывать газ, транспортировать газ, продавать газ. Концерн имеет два стратегических направления развития – во-первых, нефть через компанию «Газпром нефть». Во-вторых, не надо забывать, что мы крупнейший производитель электроэнергии и тепла в России.
Не будем забывать о развитии новых рынков. Прежде всего - это газ, как моторное топливо и топливо для бункеровки. Данный рынок имеет огромные перспективы к развитию. Газомоторная программа развивается в России и за рубежом, где мы будем активно принимать участие.
