Диверсификация российской экономики происходит, но очень медленно. Через 4-5 месяцев условия на мировом рынке изменятся. Все существующие стратегии развития экономики имеют право на существование, но необходим их синтез, сказал глава совета директоров банка "Интеза" Антонио Фаллико в эксклюзивном интервью Алексею Бобровскому.
- Я начну с разговора о форуме. У Италии вообще очень мощная программа на форуме в этом году. На какие мероприятия вы бы предложили обратить внимание? И где будете лично вы участвовать, о чем хотели бы сказать?
- В этом году мы имеем честь представлять Италию отдельным павильоном, в котором будут расположены крупнейшие итальянские предприятия. Как вы знаете, президент Путин пригласил нашего премьер-министра [Маттео] Ренци приехать и принять участие в ПМЭФ. Поэтому мы решили воспользоваться этим, тем фактом, что Италия является специальным гостем на Петербургском форуме, и присутствовать на нем с отдельным итальянским павильоном, который мы назвали "Италия в России".
Поэтому мы счастливы, что имеем честь принимать у себя, хоть не официальную, но встречу в верхах между Италией и Россией. Во встрече будут принимать участие руководители России и Италии, несколько министров. В частности, министр экономического развития (Карло - прим. ред.) Календа. Помимо этого официального мероприятия, мы организуем внутри нашего итальянского павильона специальный российско-итальянский бизнес-форум. На нем будут присутствовать как крупнейший российские компании, так и крупнейшие итальянские компании. Мы предусмотрели как главное мероприятие подписание контрактов между итальянскими и российскими компаниями. По нашим оценкам, стоимость этих контрактов будет больше, чем несколько миллиардов долларов. Что касается лично меня, я буду участвовать в сессии, посвященной Евразии.
- Я не могу не спросить про Евразию, про то, что сейчас для многих представляет большой интерес. На ваш взгляд, есть ли сейчас возможность у России и стран, прежде всего Юго-Восточной Азии, более тесного взаимодействия? Потому что я так понимаю, что все-таки мы до конца не определились. Мы вот с Европой развиваем дальше отношения, которые зашли в некий тупик из-за санкций, или все-таки идем в Азию? Как, на ваш взгляд, со стороны видится позиция России?
- Итальянские предприниматели - а я могу говорить как предприниматель - считают, что России отведена большая роль на этом пространстве. И они воспринимают ее как часть как Европы, так и большой Евразии. Потому что нужно создавать общее большое пространство, которое начиналось бы от Лиссабона и продолжалось бы до Владивостока и Сингапура. При любых обстоятельствах Европа остается для России естественным партнером, как в области экономики, так и политики и финансов.
- Мне все-таки кажется, когда вы говорите про Европу, вы больше говорите про Италию. И мы этому рады, потому что, если посмотреть на Европу в целом, получается очень странная ситуация. Мы с вами года полтора, наверное, говорим о том, что как только первая страна скажет, что санкции нужно отменять, они вроде как автоматически по закону, по правилам европейским, должны отменяться. А получается так, что очень многие регионы Италии против, французский парламент сказал свое слово, а европейские власти говорят: "Это, конечно, хорошо, но мы все равно санкции продлим на полгода". То есть получается, правила европейские сейчас не очень работают. Так ли это?
- Я с вами согласен, но хотел бы добавить одну вещь: европейские страны, прежде чем принимать какие-то крупные решения, смотрят по другую сторону Атлантики. Возьмем Германию. Германия все-таки самая крупная в экономическом отношении страна Европы, она определяет многие вещи. Но посмотрите, как Германия может обходиться без Баварии? Это крупнейшая земля. А Бавария выступает против.
Почему приезжает Ренци? Он хочет показать, что он сам очень близок к России. Он хочет показать, что как с точки зрения итальянских институтов, так и с точки зрения бизнеса, Италия остается очень близкой к России. И хочет показать, чтобы Россия воспринимала Италию не как противника, но как друга. Я делаю сам, что могу. Но больше я сделать не могу.
Присутствие Юнкера свидетельствует, в общем, о том же самом. Поэтому мы должны думать, как выходить из сложившегося положения. Мы должны убеждать американское общество, американский бизнес и американский истеблишмент в том, что они тоже не могут обходиться без России. Потому что Россия им необходима в том числе для того, чтобы преодолевать свой собственный экономический кризис - а США находятся в экономическом кризисе - и вместе с тем добиваться для Европы автономии от США. Это чувство теперь уже господствует. Я вас уверяю, что в ходе предстоящих выборов в разных странах те партии, которые не прислушиваются к этому, к мнению народному, потому что это уже мнение значительной части общества, не прислушиваются к мнению своего бизнеса, они за это заплатят, в том числе на политическом уровне.
- Тогда не могу не спросить о российских проблемах, потому что, пока мы увлечены обсуждением санкций, у России есть свои внутренние сложности. Прежде всего в области экономики. Сейчас собралась очень авторитетная группа экономистов под руководством, так или иначе, Алексея Леонидовича Кудрина, бывшего министра финансов, и будет вырабатывать экономическую стратегию и набор мер, которые нужно реализовать, чтобы эта стратегия осуществилась, чтобы ее привести в жизнь. Мы отвели сами себе на это года полтора. Я бы у вас хотел спросить как у макроэкономиста и как у банкира: вот, учитывая сложившуюся внешнюю конъюнктуру, не слишком ли долгий срок полтора года для написания стратегии, которая должна была, на мой взгляд, появиться еще вчера? И многие так же считают. Как вы думаете?
- Я очень привязан к России и думаю, что друзья должны всегда быть искренними друг с другом. Я думал, что в тот период, когда цены на нефть были высокими, Россия займется созданием программы, прежде всего, программы индустриализации. Я согласен с вами, что еще вчера надо было начинать создавать и выполнять программу, которая бы занималась индустриализацией, прежде всего обрабатывающей промышленности.
К сожалению, диверсификация экономики происходит, но очень медленно. Я много слышу слов, есть законы, которые принимаются. Как говорил наш великий Данте Алигьери, если есть закон, но никто их не соблюдает, это как будто их и нет. Россия не может терять время. Экономика должна быстро приспосабливаться к положению на международном экономическом рынке. Россия с учетом ее геополитической роли не может ограничиваться тем, что ее воспринимают только как экспортера сырьевых товаров. У России есть все ресурсы, в том числе интеллектуальные, для того, чтобы этого добиться. Нет времени годы тратить на дискуссии. Через 4-5 месяцев условия на мировом рынке изменятся. Я сейчас вижу, что существует несколько стратегий, несколько взглядов на то, как должна развиваться экономика страны. Все эти модели имеют право на существование, но надо сделать синтез.
- Есть еще какие-то внутренние стимулы российской экономики? То, что видите вы как банкир? Потому что здесь, мне кажется, очень много похожего у российской и итальянской экономики. Во-первых, доверие населения к банкам. Но у нас, может быть, чуть поменьше, чем в Италии, но это ресурс. У нас очень много денег у населения на руках. Это может быть точкой роста?
- Это важный аргумент. Если к банковской системе нет доверия со стороны физических лиц и юридических лиц – это серьезная проблема. Экономика не может жить без финансов, без банковской системы. К сожалению, как вы и говорите, в Италии тоже мы переживаем похожий момент. Но все это является инструментом в руках правительства. Правительство должно дать импульс, чтобы изменить тенденцию. Оно должно выбрать, может быть, хотя бы один, два, три инновационных направления для того, чтобы показать доверие как бизнесу, так и гражданам.
- Синьор Фаллико, спасибо большое за то, что вы нашли время, пришли к нам в эту студию. Будем рады видеть вас всегда здесь, в нашей выездной студии на Санкт-Петербургском экономическом форуме, как, впрочем, и в Москве.
- Спасибо огромное, спасибо.
