Большая часть идей в отношении неолиберализма рухнула, однако идея о том, что развивающиеся рынки должны открыть границы для иностранных финансовых потоков, все еще воспринимается как должное в кругах разработчиков политики. И если эта ситуация не изменится, развивающийся мир будет страдать от ненужной волатильности, периодических кризисов и снижения динамизма.
Китай держался несколько десятилетий, однако теперь он, наконец, принял финансовую глобализацию. Недавно он объявил, что отменит контроль за движением капитала, чтобы обеспечить беспрепятственный краткосрочный приток иностранных инвестиций. При этом, Аргентина, после десятилетий циклов бума и спада, столкнулась с очередным макроэкономическим кризисом и ввела контроль над капиталом, чтобы предотвратить катастрофическое падение своей валюты.
Оба эпизода показывают силу идеи финансовой глобализации, которая оказывает влияние на политиков, несмотря на историю неудач. Почему Китай отказывается от контроля над капиталом? И почему у Аргентины ушло так много времени, чтобы принять такие очевидно необходимые меры? На эти вопросы попытался ответить в своей статье на Project Syndicate профессор социальных наук Института перспективных исследований Принстонского университета Дэни Родрик.
У китайского экономического чуда много причин. Кроме того, что он развернулся в сторону рынков, Китай извлек выгоду из экспорта и иностранных инвестиций, внутренней миграции и маоистского наследия государственной системы образования и здравоохранения. Также это цивилизационный наследник сильного, эффективного государства с просвещенным, пусть и безжалостным, лидерством. Его люди жаждут стабильности. Но важным фактором роста Китая стало решение не открывать экономику для потоков капитала.
В конце 1990-х годов, когда экономическое чудо Китая стало очевидным, он мог легко поддаться идее финансовой глобализации. В таком случае объем иностранного капитала бы вырос в погоне за высокими доходами Китая, быстрым повышением курса юаня. Рост экспорта бы замедлился, динамизм снизился. В итоге экспорт Китая был бы не такой мощной силой, экономика пострадала бы от большей волатильности в результате непостоянства иностранного капитала. Фактически, Аргентина - с ее периодической макроэкономической волатильностью и повторяющимися финансовыми кризисами — рисует прекрасную картину этих недостатков.
Почти перед каждым крупным финансовым кризисом на развивающихся рынках за последние десятилетия был отмечен рост притока капитала. Так было в Латинской Америке в 1980-х годах, Индии в 1991 году, Мексике в 1994 году и Восточной Азии и России в конце 1990-х годов, в Бразилии, Турции и Аргентине в начале 2000-х годов, странах Балтии, Исландии, Греции и Испании в конце 2000-х и начале 2010-х годов, странах с развивающейся рыночной экономикой «Хрупкой пятерки» (Бразилия, Индия, Индонезия, Южная Африка и Турция) в 2013 году. Такая же ситуация складывается и в Аргентине сегодня.
Безусловно, потоки капитала зачастую вскрывают более глубокие политические проблемы или дисбалансы в рамках данного конкретного развивающегося рынка. Но они же являются и необходимым механизмом передачи кризисов, которые увеличивают возможные издержки этих стран. Большинство принципов неолиберального консенсуса - приватизация, дерегулирование, торговая интеграция, иммиграция, фискальная дисциплина и главенство роста над распределением — оспариваются, либо прямо отвергаются, тем не менее, финансовая глобализация остается явным исключением.
Фактические данные говорят о том, что финансовая глобализация, особенно неограниченные «горячие» деньги, усугубляет макроэкономическую нестабильность, создает условия для финансовых кризисов и сдерживает долгосрочный рост, а это снижает конкурентоспособность товарного сектора. Мало кто из экономистов назовет финансовую глобализацию необходимой предпосылкой устойчивого долгосрочного развития или макроэкономической стабильности. Аргументы в ее пользу заставляют полагать, что каждая страна уже выполнила строгие нормативные требования. На самом деле, большинство - нет, и вряд ли их выполнит. Разве что в долгосрочной перспективе.
Несмотря на то, что МВФ начал вводить ограничения на потоки капитала, догма финансовой глобализации неизменна. Одна из причин состоит в том, что экономика развития не лишилась фундаментализма ресурсов/сбережений, что объясняет недостаточное развитие недостатком внутренних сбережений. Подразумевалось, что развивающиеся и развитые страны должны привлекать ресурсы в форме иностранной помощи или иностранного частного капитала.
С другой стороны, такая ортодоксальность может быть обусловлена силой укоренившихся финансовых интересов, стоящих на пути контроля над трансграничными потоками капитала. Элиты в нескольких странах, особенно в Латинской Америке и Южной Африке, с самого начала одобряли финансовую глобализацию, считая ее путем к спасению своего богатства. В этих случаях политическая инерция и возможные репутационные потери мешали выступить против разворота. Для мировой финансовой элиты контроль над капиталом давно стал синонимом экспроприации. А политики не хотят, чтобы их считали теми, кто нарушает права собственности.
В последнее время ограничения финансовых потоков уже не предаются анафеме, так как ряд развивающихся стран смогли преодолеть «первородный грех» заимствований в иностранной валюте. В принятой сейчас иерархии финансовые потоки, выраженные в местной валюте, стоят выше, чем долларовые финансовые потоки, поскольку они не приводят к взрыву долгового бремени, когда обменный курс резко ослабевает. Формы заимствований, лишенные этого баланса, по понятным причинам считаются проблемными.
Тем не менее, в нынешнем контексте хронического анемичного роста и постоянно низких - или даже отрицательных - долгосрочных процентных ставок в странах с развитой экономикой остается опасность того, что развивающиеся страны будут стремиться к увеличению внешних заимствований. Этот путь приведет только к большей волатильности, более частым кризисам и снижению динамики. Тем не менее, все больше стран выбирают именно его.
