Как известно, в начале августа обменный курс юаня преодолел психологическую отметку в 7 юаней за доллар. И пока инвесторы пытались осознать значимость этого события, администрация президента США Дональда Трампа назвала Китай «валютным манипулятором», шокировав рынок.
Это абсурд, если не сказать больше, потому что Китай не отвечает критериям правительства США, позволяющим назвать его валютным манипулятором. Фактически, решение Народного банка Китая позволить юаню упасть не имело ничего общего с торговыми или валютными войнами. Скорее, это был важный шаг НБК, пытающегося реформировать обменный курс в Китае.
Правда, НБК долгое время проводил интервенции на валютном рынке. Например, во время финансового кризиса в Азии в 1998 году он ввел привязку юаня к доллару США, что стало ключевым фактором восстановления стабильности на финансовых рынках региона.
Динамика курса офшорного юаня
После 2003 года НБК провел интервенцию, пытаясь предотвратить укрепление юаня. Он опасался, что укрепление валюты нанесет ущерб росту Китая. Китайские власти отменили привязку юаня к доллару в 2005 году. И после временной повторной привязки во время мирового финансового кризиса 2008 года Китай принял в 2010 году режим валютного курса с возможностью его корректировки, как его назвал МВФ.Однако с конца 2014 года давление на курс юаня ослабло. В августе 2015 года НБК попытался решительно перейти от мягкой привязки к режиму плавающего обменного курса, заявив, что центральный паритет обменного курса юаня по отношению к доллару будет определяться ценой закрытия предыдущего дня. К сожалению, из-за неудачного времени движения рынок отреагировал слишком остро, юань упал на 3% по отношению к доллару за 3 дня. Власти поспешно отказались от реформы.
НБК попытался сразу же стабилизировать курс юаня. За 2 года он потратил валютные резервы объемом $1 трлн, чтобы поддержать валюту. Некоторые экономисты могут использовать все резервы, чтобы облегчить отток капитала и закрыть позиции по операциям «керри-трейд». Тем не менее, многие приветствуют интервенции, так как они удерживают юань от свободного падения и перехода к финансовому кризису.
В начале 2017 года юань достиг отметки 7 юаней за доллар, что породило споры о том, должен ли НБК позволить ему падать ниже этой точки. Всякий раз, когда обменный курс приближался к ней, НБК устанавливал центральную паритетную цену для юаня, выше рыночной, чтобы дать понять, что не позволит валюте упасть ниже этой отметки.
В начале августа он снова упал до 7 юаней за доллар, когда администрация Трампа ввела 10%-й тариф на оставшийся китайский экспорт в США на сумму $300 млрд, не облагавшийся налогом. Однако 5 августа НБК не установил центральную паритетную цену для юаня, как ожидал рынок. Инвесторы восприняли это, как признак того, что ЦБ позволит преодолеть порог в 7 юаней за доллар, что он и сделал должным образом.
Почему НБК выбрал этот момент? Когда-нибудь он должен был совершить этот решительный шаг. Как только появилась возможность, НБК понял, что пришло время позволить юаню упасть, не нанеся значительного ущерба экономике Китая.
Несмотря на то, что шаг НБК окупится, китайских политиков все еще беспокоит чрезмерная девальвация. В последние дни НБК снова пытался поддержать валюту, выпустив все облигации в юанях на оффшорный рынок и используя так называемый антициклический фактор, чтобы ввести обменный курс юаня к доллару США на более высоком уровне. Для тех, кто последние годы спорил о пользе более быстрого перехода к плавающему обменному курсу, эти последние интервенции стали очередным признаком официального колебания.
Политики должны позволить рынку определять обменный курс юаня настолько, насколько это возможно, независимо от того, испытывает ли валюта понижательное или повышательное давление. Они не должны допускать конкурентной девальвации юаня, чтобы получить преимущество в торговых отношениях. Это несправедливо по отношению к торговым партнерам Китая, кроме того, это подрывает долгосрочные интересы страны. Поэтому называя Китай «валютным манипулятором», администрация Трампа явно выбрала неверную тактику.
