Дефицит бюджета Франции - 3,4% ВВП - один из самых высоких в еврозоне Рынок труда также вызывает тревогу с безработицей более 10% Повторяя путь Германии, Макрон может сделать еще хуже
7 мая во Франции был избран новый президент - либерально настроенный центрист Эммануэль Макрон. В ближайшие пять лет, как заявил 39-летний политик, он попытается прежде всего улучшить экономическую ситуацию в стране.
Явная модель для подражания совсем рядом, на другой стороне реки Рейн, где уровень безработицы ниже 4%, хотя в 2005 г. было 11% - подтверждение потенциала для стремительных и драматических изменений. Но достижения Германии будет не так просто повторить.
Несправедливо называть Францию больным Европы: половина континента "кашляет и хромает". Однако в стране, безусловно, есть место для улучшения. Реальный объем производства на человека едва рос последние 10 лет. Государственные расходы составляют 57% ВВП, что превышает налоговые сборы. Дефицит бюджета Франции - 3,4% ВВП - один из самых высоких в еврозоне.
Но наибольшую тревогу вызывает рынок труда. Уровень безработицы упорно удерживается выше 10%. Почти четверть молодых французов не могут трудоустроиться. Безработица, особенно среди молодежи, - источник социальной напряженности и разрушительная сила во французской политике.
При этом Макрону необходимо повторить немецкий трюк - от восстановления рынка труда до экономического чуда - в два раза быстрее, чем выполнила сама Германия, полагает британский журнал The Economist.
Как это удалось Германии? Принято считать, что немецкий разворот начался с реформ Хартца, названных так в честь Питера Хартца, возглавлявшего специальную комиссию, которая сформулировала, а затем воплотила их в жизнь с 2003 по 2005 гг.
Уровень структурной безработицы Германии неуклонно поднимался с начала 1970-х гг. Каждая рецессия добавляла рабочих в ряды безработных, которые они так никогда и не покинули.
Реформы Хартца улучшили профессиональное обучение, изменили программу трудоустройства и ликвидировали преграды для неполной занятости. Самое главное, они трансформировали чрезвычайно щедрую систему социальных бонусов и выплат по безработице (которая позволяла некоторым рабочим бесконечно получать пособие в размере половины последней зарплаты) в программу с фиксированными платежами в течение ограниченного периода времени.
Реформы вызвали жесткую оппозицию в обществе, и в 2005 г. Герхард Шредер потерял пост канцлера (его место заняла Ангела Меркель). Однако страдания, как оказалось позже, не были напрасными.
Но Макрон должен быть предельно осторожным, если хочет повторить реформы Германии. Основы "немецкому чуду" были заложены задолго до реформ Хартца, вскоре после воссоединения двух Германий в 1990 г. Тогда коллапс коммунистического режима дал восточным соседям ФРГ - экономикам с квалифицированной, но низкооплачиваемой рабочей силой и имеющим близкие исторические связи с Германией, - широкий доступ к западному рынку.
Условия казались идеальными для стремительного промышленного спада. Эта перспектива напугала немецких рабочих, которые стали намного послушнее.
Договоры о заработной плате становились все больше локальными (этому также помогло отсутствие национального минимума по заработной плате, который существует во Франции), трудовые акции протеста происходили намного реже, чем во Франции или Италии. Членство в профсоюзах резко сократилось; доля рабочих, покрываемых соглашениями о заработной плате, снизилась с 75% в 1995 г. до 56% в 2008 г.
В итоге с начала 1990-х гг. трудовые затраты немецких компаний резко уменьшались по сравнению с другими странами. Низкие трудовые затраты снизили заинтересованность компаний в переводе производства за границу и увеличили конкурентоспособность немецкого экспорта.
Но не следует забывать и о глобальном контексте. В 2000-х гг. мировая экономика расширялась в среднем на 4%, несмотря на Великую рецессию, а Китай, который покупал большую часть произведенного в Германии промышленного оборудования, рос еще быстрее. Бум глобальной торговли увеличивал доходы Германии от возросшей конкурентоспособности.
При этом трудовые затраты ФРГ снижались, в то время как у ее европейских соседей они оставались неизменными или даже росли.
Сегодня глобальные перспективы промышленного производства и торговли значительно хуже. Кроме того, большинство периферийных стран еврозоны пытаются снизить трудовые затраты и повысить конкурентоспособность.
Реформы Хартца, безусловно, помогли вернуть какую-то часть рабочих на рынок труда. Одно из исследований утверждает, что они снизили уровень структурной безработицы на 1,4%.
Вместе с тем, позитивные изменения происходили не на всем рынке труда Германии. Возросла занятость, но не увеличилось общее количество рабочих часов. Повысилась зарплата у высокооплачиваемых рабочих, особенно в промышленности, но она снизилась у низкооплачиваемых граждан.
Так что неравенство в доходах в Германии удивительным образом повторяет американскую траекторию.
Увеличение занятости во Франции - важная цель, но она не должна стать приоритетной, так как это может принести многим французам неприятные последствия.
Новый президент, по всей видимости, понимает эту опасность. И хотя детали его программы все еще неизвестны, они, вероятно, будут включать реформу трудового законодательства и углубление французских торговых отношений с Европой в дополнение к реформам, как у Хартца.
Но успешный французский разворот будет иным, чем немецкий. Если Макрон будет точно повторять то, что немцы называют секретом их успеха, недовольная часть населения Франции может почувствовать себя еще более неудовлетворенной.
Если это произойдет, то еврозона может столкнуться с очередным экзистенциальным кризисом, который в этот раз может оказаться фатальным.
