«Прошлым летом вместе с моим коллегой Брунелло Розой мы определили десять потенциальных рисков, которые способны спровоцировать американскую и глобальную рецессию в 2020 году. Девять из них сохраняются до сих пор», - пишет профессор экономики Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини.
В своей статье на Project Syndicate он пишет, что многие из этих рисков связаны с США. Торговые войны с Китаем и другими странами, а также ограничения миграции, прямых иностранных инвестиций и трансфера технологий, могут очень глубоко повлиять на мировые производственные цепочки, повысив угрозу стагфляции (замедление темпов роста экономики на фоне увеличения инфляции). И риск замедления темпов роста экономики в США сейчас обострился, потому что стимулы налоговых законов, принятых в 2017 году, выдыхаются.
После публикации нашей статьи фондовые рынки США продолжали пузыриться. И появились дополнительные риски, связанные с расцветом новых форм заимствований, в том числе во многих развивающихся странах, где значительная часть долга номинирована в иностранных валютах. А поскольку способность центральных банков выступать в качестве кредиторов последней инстанции становится всё более ограниченной, неликвидные финансовые рынки оказываются уязвимы перед угрозой резких спадов (flash crash) и других подобных сбоев. Повод для такого сбоя может дать, например, президент США Дональд Трамп, если он поддастся искушению организовать внешнеполитический кризис (как в фильме «Хвост виляет собакой»), например, с участием Ирана. Это может повысить рейтинги Трампа внутри страны, но также может спровоцировать и нефтяной шок.
За пределами США озабоченность вызывает шаткий рост экономики в отягощённом долгами Китае и некоторых других развивающихся странах, а также экономические, политические, финансовые и политические риски в Европе. Хуже того, в развитых странах арсенал мер реагирования на кризис остаётся весьма ограниченным. Монетарная и бюджетная политика интервенций и поддержки частного сектора, которая применялась после финансового кризиса 2008 года, сегодня просто не может применяться с такой же эффективностью.
Десятым фактором, о котором мы писали, были учётные ставки Федерального резерва США. Повысив ставки в ответ на процикличные бюджетные стимулы, введённые администрацией Трампа, ФРС затем – в январе – развернул свой курс. Можно предположить, что ФРС и другие крупные центральные банки будут, скорее всего, снижать ставки, пытаясь справиться с разнообразными шоками в глобальной экономике.
Торговые войны и потенциальные всплески нефтяных цен представляются собой риски на стороне рыночного предложения, однако одновременно они ставят под угрозу совокупный спрос, а значит, и темпы роста потребления, потому что пошлины и повышение цен на топливо будут снижать размеры располагаемых доходов. В условиях столь сильной неопределённости компании, вероятно, предпочтут сократить свои капитальные расходы и инвестиции.
В такой ситуации достаточно серьёзный шок может дать старт глобальной рецессии, даже если центральные банки сумеют на него быстро отреагировать. В 2007-2009 годах ФРС и другие центральные банки активно реагировали на шоки, спровоцировавшие мировой финансовый кризис, но не смогли предотвратить «Великую рецессию». Кроме того, сегодня ФРС начинает с учётной ставки на уровне 2,25-2,5%, в то время как в сентябре 2007 года она равнялась 5,25%. В Европе и Японии ставки уже находятся на отрицательной территории, и центральным банкам придётся оценивать пределы своих возможностей по дальнейшему снижению ставки ниже нуля. А учитывая, что их балансы уже раздуты из-за нескольких раундов программы количественного смягчения (QE), центральные банки столкнутся со схожими ограничениями собственных возможностей, если им захочется вернуться к политике масштабной скупки активов.
Что касается бюджетной политики, то у большинства развитых стран размер дефицита бюджета и госдолга сегодня даже выше, чем накануне мирового финансового кризиса, что не оставляет им большого пространства для расходов на стимулирование экономики. И, как писали мы с Розой в прошлом году, «выделение денег на спасение финансового сектора будет невозможно в странах с новоявленными популистскими движениями и почти обанкротившимися правительствами».
Среди рисков, которые могут спровоцировать рецессию в 2020 году, особого внимания заслуживает китайско-американская торговая и технологическая война. Есть несколько вариантов дальнейшей эскалации этого конфликта. Администрация Трампа может решить ввести пошлины на китайской экспорт стоимостью $300 млрд, который пока что этими пошлинами не охвачен. Или же, например, запрет на использование американских компонентов компанией Huawei и другим китайским компаниям может спровоцировать полномасштабный процесс деглобализации, поскольку компании будут стараться обезопасить свои производственные цепочки. Если это произойдёт, у Китая будет несколько вариантов ответных мер против США. Например, он может закрыть свой рынок для американских транснациональных компаний, подобных Apple.
В этом сценарии шок для рынков во всём мире окажется достаточно сильным, чтобы привести к глобальному кризису, причём вне зависимости от того, что делают крупнейшие центральные банки. Поскольку нынешние противоречия уже начали подрывать деловую, потребительскую и инвестиционную уверенность и замедлять темпы роста мировой экономики, дальнейшая эскалация столкнёт мир в рецессию. А если вспомнить о масштабах частного и государственного долга, следствием этой рецессии, скорее всего, станет новый финансовый кризис.
Трамп и председатель КНР Си Цзиньпин знают, что предотвращение мирового кризиса соответствует интересам их стран, поэтому у них есть стимулы, чтобы найти компромисс в ближайшие несколько месяцев. Впрочем, обе стороны продолжают усиливать националистическую риторику и принимают меры по принципу «око за око». И Трамп, и Си, по всей видимости, полагают, что долгосрочная безопасность их стран – экономическая и национальная – зависит от их способности не моргнуть перед угрозой новой холодной войны. Если они оба действительно верят в то, что первым должен моргнуть соперник, тогда риск разрушительного столкновения является действительно высоким.
Не исключено, что Трамп и Си Цзиньпин встретятся для переговоров во время саммита «Большой двадцатки» 28-29 июня в Осаке. Но даже если они действительно договорятся возобновить переговоры, всеобъемлющее соглашение для урегулирования многочисленных спорных моментов будет по-прежнему очень далеко от достижения. Обе страны дрейфуют в противоположных направлениях, поэтому пространство для компромисса между ними сужается, а риск начала глобальной рецессии и кризиса в мировой экономике, чьё состояние уже и так является хрупким, возрастает.
