Начавшаяся в 2015 г. в Сирии военная кампания России привела к расширению ее присутствия в Восточном Средиземноморье.
С тех пор Москва продвигает идею сохранения и восстановления государственных струкртур в раздираемых войной Сирии и Ираке.
Россия помогла создать ряд новых региональных форматов антикризисного управления, в том числе Астанинские мирные переговоры по урегулированию сирийского конфликта и Багдадский совместный координационно-информационный центр с участием Ирака, Ирана, России и Сирии. Эти усилия сопровождались также другими шагами, такими как постепенное включение России в нефтегазовые проекты региона.
С начала 2010-х гг. в территориальных водах восточно-средиземноморских государств были открыты крупные месторождения природного газа, среди которых “Зор” у берегов Египта, “Тамар” и “Левиафан” у берегов Израиля и “Афродита” в водах Кипра. Запасы природного газа в Левантийском бассейне оцениваются в 3,8 трлн куб.м.
Все эти месторождения не могли не заинтересовать Россию, как крупнейшего экспортера газа в Европу. Российские компании присматривались к этому рынку до 2015 г., но увеличившееся военное присутствие Москвы в регионе заметно усилило их интерес, отмечает Al-Monitor.
Российские нефтегазовые гигаты “Роснефть” и “Новатэк” создали консорциумы с западными компаниями и занялись разработкой газовых месторождений в Левантийском бассейне.
Примечательно, что в то время как "Газпром" доминирует на российском внутреннем рынке газа по добыче и продажам, в Восточном Средиземноморье лидирующие позиции у “Новатэк” и “Роснефти”. Кстати, “Роснефти” удалось быстро подключиться к разработке египетского месторождения “Зор” (после приобретения доли) совместно с итальянской ENI.
У России, безусловно, самая твердая переговорная позиция по нефтегазовым проектам в Сирии. 5 февраля 2018 г. министр энергетики России Александр Новак и министр нефти и минеральных ресурсов Сирии Али Ганем подписали дорожную карту по сотрудничеству в нефтегазовой сфере, которая включает “восстановление, модернизацию и строительство новых энергетических объектов в Сирии”.
В июле 2018 г. министерство энергетики РФ сообщило о начале геологоразведочных работ в Сирии. В число российских компаний, которые участвуют в этих проектах, входят STG-Engineering, “Зарубежнефть”, “Зарубежгеология” и “Технопромэкспорт”.
Помимо Сирии, Россия также имеет амбициозные планы в Ираке. Российские чиновники утверждают, что только “Лукойл” может инвестировать до $45 млрд к 2035 г. Однако в среднесрочной перспективе Москва должна выработать единую политику по строительству нефтегазовой инфраструктуры в Сирии и Ираке. Это требует аудита существующих проектов и проведения предварительного анализа затрат и прибыли для российских компаний в том, что фактически стало субрегиональной энергетической интеграцией.
На данный момент существует два возможных сценария развития событий для внутрирегиональных отношений в Восточном Средиземноморье после крупных газовых открытий. Первый включает острые споры и разногласия, которые способны перерасти в открытый конфликт, второй - более оптимистичный сценарий прагматизма, ведущий к координации всех действий между региональными державами.
В зависимости от технических возможностей и потенциала, Россия могла бы участвовать в большинстве газовых проектов в Левантийском бассейне. Для стран региона ее участие обеспечит безопасность добычи газа наряду с экспертными знаниями, которые россияне способны предложить.
Учитывая, что ключом к максимизации прибыли в бассейне является совместное освоение газа, Россия могла бы выступать не только в качестве крупного партнера, но и посредника в региональных спорах. В отсутствие “добросовестного посредника” регион столкнется с реальной угрозой новых столкновений и нестабильного будущего.
