О влиянии Brexit на европейскую экономику и курс британского фунта, показателях индекса финансового стресса в программе "Курс дня" рассказала Екатерина Трофимова, Генеральный директор аналитического кредитно-рейтингового агентства АКРА.
- Тема Brexit пропала на некоторое время с информационных радаров, была первая волна потрясений непосредственно после голосования, потом на первый план вышла американская политика. Но теперь Тереза Мэй фактически уже заявляет о решительных планах и о готовности пойти на крайние меры, потому что Brexit был действительно Brexit -ом. Реакция на рынках намного более спокойная, чем в ночь и день после голосования или даже при повторном появлении темы Brexit. От чего, на ваш взгляд, такая умиротворенная реакция инвесторов?
- Я бы не сказала, что тему Brexit инвесторы забыли. Действительно, это во многом было шоковое событие июня, и по нашим наблюдениям российский рынок наиболее чувствительно отреагировал на это событие в 16-ом году. Если даже отслеживать по динамике цен на российские финансовые активы, например, на динамику фунта, действительно сегодня он укрепился, пожалуй, на фоне того, что новостей-то сутевых и не было в ее объявлении. Они во многом были уже заложены в ожидании рынка. Никаких новых деталей она не представила. Я уверена, что тема Brexit будет оставаться в новостных радарах с большей или меньшей интенсивностью в ближайшее время. Напомню, что курс фунта ослабился по отношению к доллару, примерно на 15-16% с референдума на тему Brexit. Поэтому инвесторы многие негатив уже заложили. Но я думаю, что волатильность, в частности английских активов фунта будет сохраняться. Но наверно большая часть негативного влияния на фунт уже в определенной степени отыграна.
- Что по поводу глобальных рынков. Фунт действительно уже так хорошенько полихорадило, он котируется в районе 1,2, раньше было 1,5 к доллару на максимуме в период буквально накануне голосования. В прошлом году собственно с Brexit начинались очень серьезные потрясения на всех глобальных ранках, на долговом рынке, в первую очередь. Они продолжились и усилились с приходом Дональда Трампа в качестве избранного президента Соединенных Штатов. Тем не менее, Brexit именно положил начало вот этой череде мало предсказуемых, мало прогнозируемых событий. В глобальном плане продолжит ли он влиять также на рынке, если действительно это одна из остающихся факторов?
- Если говорить про среднесрочные перспективы, то вопрос скорее находится в плоскости того, каким образом явление Brexit будет влиять на интеграционные процессы в Европейском Союзе. Но эта история была очень непростая еще с самого начала финансового кризиса. Еще лет 10 тому назад, я напомню, проблемы южных стран Европейского Союза и общая раскоординированность принятий решений. Поэтому если краткосрочный эффект от выхода из торговых отношений, по крайней мере в текущем формате Великобритании будет, ну, относительно умеренным, скорее негативным по оценкам рейтингового агентства АКРА, в диапазоне примерно 0,2-0,4 % роста общей экономической активности в зоне ЕС. Но подчеркну, что жесткого расхождения или развода с Великобританией не нужно ни самой Великобритании, ни Европейскому Союзу.
Поэтому очевидно, что основным сценарием будет некий формат договоренностей о свободной торговле. Конечно, появится дополнительные товарные и нетоварные барьеры при обмене и финансовыми потоками. Но еще раз, общая направленность понятна. Это все-таки очень плотные экономические связи, более 50% внешних потоков и товарных и финансовых Великобритании увязаны в Европейский Союз. Если к этому прибавить партнеров Европейского Союза, с которыми есть договоренности по свободной торговле, это и 60%. Поэтому развод все-таки хотя и будет создавать дополнительную волатильность, будет максимально работоспособным и приемлемым для двух сторон. Хотя это очень интересное поле для политического торга.
- Прекрасная характеристика на самом деле Brexit. АКРА рассчитывает уже некоторое время индекс финансового стресса, и он был рассчитан ретроспективно. И вот как раз, говоря о Brexit 2016-ом, периоде 2016 года, вы говорили о том, что как раз Brexit максимально влиял на всех события именно в 2016 году. Но вот какого-то особенного всплеска негатива, с точки зрения именно российского финансового стресса, российской финансовой системы, по крайней мере, на графике не видно.
- Действительно, мы рассчитываем на ежедневной основе индекс финансового стресса, который в неких базисных пунктах показывает степень напряженности на финансовых рынках по целому набору показателей. Поэтому действительно очень такой интересный показатель, который показывает относительную динамику. И если события Brexit действительно одномоментно явилось самым высоким шоком для российского рынка по статистическим наблюдениям, менее одного процента ежедневных событий приводит к столь существенному изменению показателя финансового стресса. То, если видно на этом графике хорошо, что все-таки уровень напряженности на финансовых рынках России, был более высок в начале 16-го года, что было связано с падением цен на нефть, энергоресурсы, общей неопределенностью. И этот фактор больше всего влияет на российский финансовый рынок. Поэтому если говорить об эффекте Brexit даже в такой продолжительной перспективе, нескольких месяцев, эффект все-таки достаточно косвенный, прямой выгоды для фондовых рынков мы не получаем. Потому что инвесторы, конечно, к финансовым активам, связанным с риском Великобритании, относятся более консервативно, никакого притока из-за этого в наши активы мы не видим напрямую. Эффект косвенный скорее через торговое партнерство с Европейским Союзом, который как известно составляет более половины торгового оборота для Российской Федерации. Поэтому Brexit, это конечно серьезный фактор, но скорее не локальный для российского рынка, а для финансовых рынков в целом.
- Если интерпретировать как раз индекс с точки зрения именно России с сегодняшнего дня. На графике показано, что есть некая, ну, методологическое, насколько я понимаю, в первую очередь, пороговое значение, 2,5 пункта. А сейчас мы от него достаточно далеко. О чем свидетельствует все-таки нынче индекс, с точки зрения нашей финансовой системы?
- Что, если мы говорим о финансовых рынках, которые подразумевают под собой и финансово-банковский рынок, и любые другие формы финансового посредничества, и фондовый рынок, поэтому эти показатели так интересны с этой точки зрения, что он консолидирует общую степень напряженности на всех фондовых и финансовых площадках системная картинка. То говорит о том, что ситуация по 16-му году постепенно восстанавливалась в отличие от сезонной асимметрии финансовых рынков в новогодние праздники. Это произошло на достаточно сглаженной форме. Традиционный недостаток ликвидности мы не наблюдали. На фоне новых данных по Brexit, уровень финансового стресса несколько повысился, но находится на исторических минимумах данных 16-го года. И показатель 2,5 пункта статистически означает повышенную вероятность прихода именно в кризис, и возможно системный кризис. Мы очень далеки от этих показателей. То есть финансовые рынка показывают определенную волатильность, что наглядно видно из этого графика, но в рамках, приемлемых, и в целом говорящие об относительной стабильности финансового рынка. Но возврата к уровню докризисного еще не произошло.
- Екатерина Владимировна, на самом деле мы начинали программу «Курс дня» с беседы по поводу Brexit. То, о чем говорил сегодня Си Дзиньпин, это на самом деле косвенно та же история, просто под несколько другим углом в другой части географически. Но, тем не менее, очень похожа эта история регионализации. И Си Дзиньпин предупреждает, что этот тренд он вреден для всех. Как вы считаете, действительно ли вот эта проблема регионализации, приоритизации собственных интересов в ущерб всем остальным будет вот столь важной в ближайшие годы?
- Да, это все более-более становится глобальным трендом, особенно, если такой политики будут придерживаться Соединенные Штаты Америки, которые во многом задают моду на макроэкономическую политику. В заявлении подобного типа из уст китайского лидера действительно звучат парадоксально, но их переоценивать не стоит. Надо прекрасно понимать, что это ни есть декларация того, что именно китайская экономика станет более открытой. Это скорее сигналы того, что она не заинтересована, чтобы ее партнеры все более закрывались, что будет носить дополнительный негативный эффект на китайскую экономику. Поэтому это все-таки более политические заявления и игра, так скажем, на контрастах экономических трендов.
- Еще одно важное событие, ну, по крайней мере, для наших российских зрителей, которое произошло в Давосе, это заявления, сделанные Энтони Скарамуччи, экономическим советником Дональда Трампа. Но фактически единственный человек из команды Трампа, который поехал в Давос, остальные все отказались, так как это предает ценности, преследуемые, так сказать, этой группой политиков. Здесь две вещи интересные. Первая. Господин Скарамуччи обратил внимание на то, что только 3% населения сумели воспользоваться количественным смягчением Федрезерва, как бы вот плодами и положительными его эффектами. Остальные 97% остались позади. И вторая вещь, это, конечно, важная именно для России вещь, господин Скарамуччи предположил, что нужно садиться за стол переговоров России и Соединенных Штатов, искать какие-то новые пути решения проблем, претензий, разрешения претензий друг к другу. Санкции в этом отношении, как он считает, не работают. Насколько вот нужно серьезно относиться к этим заявлениям, стоит ли надежды питать на разрешение санкционных проблем?
- Надежды терять никогда не нужно. Но все-таки не стоит ожидать быстрой отмены санкций. Политический истеблишмент настроен достаточно противоречиво касательно этой темы. Про неравенство скажу, что, да, оно возрастает, это устойчивый тренд, как и растущий протекционизм в ряде крупных экономик. Но отмечу, что статически, что интересно, в России есть некая иная динамика по наблюдению АКРА. Уровень разности в доходах, неравенства доходов населения, последние 3 года снижался.
