О расширении сектора несырьевой экономики, технологическом импортозамещении, покупке новейших иностранных технологий и эффективности их применения рассказал в интервью Максим Шерейкин, генеральный директор Агентства по технологическому развитию.
Каковы основные задачи Агентства по технологическому развитию? Каковы планы развития агентства?
Основная задача агентства сформулирована в нашей стратегии – это содействие российским компаниям, существующим российским компаниям во внедрении технологических решений мирового уровня. Большинство российских компаний нуждаются в технологической модернизации. Мы говорим о том, что существуют традиционные отрасли промышленности. Мы говорим о том, что в этих отраслях промышленности до сих пор заняты порядка 40 миллионов человек во всей России. Это сотни тысяч предприятий и промышленной индустрии от агропромышленного комплекса до строительной индустрии.
Мы говорим о том, что по части направлений технологического развития России мы будем прорываться в лидеры. Эти направления, поддерживаются институтами инновационного развития РОСНАНО, фонд Сколково, Российско-венчурная компания. Но весь мир развивается по пути интеграции и часть направлений необходимо просто привлекать современные, мирового уровня технологические решения для того, чтобы модернизировать российскую промышленность. Опять-таки, на базе этой модернизации прорываться вперед.
В каких сегментах мы можем рассчитывать на привлечение этих самых технологий из-за рубежа, а в каких сегментах мы четко понимаем, что скорее всего мы их не получим?
Мы не получим новые технологии в очень узких и очень специальных сегментах. Это понятно, о чем идет речь. Нам будет сложновато привлекать исключительно самые передовые технологии, хотя здесь агентство готово будет предложить своим заказчикам вариант решения этих вопросов.
Мы говорим о том, что нам необходимо привлекать современные технологии для того, чтобы модернизировать российскую промышленность сегодня. Во многих случаях технологические процессы, производственные модели до сих пор используются доставшиеся нам от 80-ых, а то и 70-ых голов.
Да, многие предприятия закупили новое оборудование. Но как мы знаем, одна из проблем российской экономики – это низкая производительность труда. И тут есть два корня для решения этой проблемы – это оборудование и технологические процессы, железо. И это производственные модели. Это софт.
Агентство будет упирать на то и предлагать своим заказчикам и нашим партнерам переход на новые производственные модели, связанные с развитием сетей поставщиков и аутсорсингом, потому что мировая практика говорит о том, что в современной системе, рыночной системе в условиях быстро и дико меняющейся обстановки, именно компании, которые работают в кластерах так называемых, в агломерациях, в окружении средних, небольших компаниях поставщиков технологических услуг, промышленных услуг поставщиков комплектующих узлов и материалов, именно эти компании наиболее гибкие.
Мой опыт работы в Калуге показывает, что в России иностранные компании с успехом внедряют вот эти производственные аутсорсинговые модели, оставляя у себя на балансе только ключевые технологические процессы, отдавая значительную часть, большую часть промышленных услуг и компонентов на аутсорсинг.
Я думаю, что как раз путь для традиционной российской промышленности это вот этот путь, по которому идет весь мир и задача агентства оказать содействие этим компаниям, помочь им найти международных партнеров для технологической модернизации, сформировать и упаковать проект по модернизации и вместе с компанией нашим клиентам найти финансирование для реализации этого проекта.
Максим Леонидович, какие страны готовы сотрудничать с Россией? Влияют ли на отношения геополитические риски? Или это некорректная постановка вопроса?
Она не совсем корректная эта постановка вопроса, но тем не менее, мы не ломимся в закрытые двери. И то, что мы можем добавить сегодня российским компаниям, мы технологический акселератор, мир технологически, он не так велик, а информационных технологий все больше и больше его схлопывает. Поэтому мы может быть не зря мы набираем команду в агентство по технологическому развитию, я в том числе и про себя говорю, людей, которые уже имеют контакты в странах, которые готовы нам предлагать готовые технологические решения.
Например, мой опыт работы в Министерстве по развитию Дальнего Востока, абсолютно логично предопределил то, что первое соглашение о сотрудничестве с нашими международными партнерами, через которых мы будем для российских компаний искать решение, искать международных вендоров это Южная Корея. Напомню, что санкционный режим на нее не распространяется. Это Япония, которая в последнее время очень гибко и очень лояльно смотрит на Россию, несмотря на санкционный режим, и конечно же это Китай.
Это первые три страны, в которые мы поехали к нашим старым товарищам, с которыми мы работали еще в Министерстве по развитию Дальнего Востока. А калужский мой опыт конечно же ориентирует меня на Германию и средние германские компании, на Европу, Германию и Италию. И сейчас мы видим, насколько Италия гораздо более эластична, более гибка. И если до недавнего времени Германия, например, опережала большинство европейских стран, то сейчас, я думаю, у Италии есть все шансы на то, чтобы небольшое количество средних предприятий, которые скорее про бизнес, а не про политику.
Одно из приоритетных направлений из привлечений технологий для нас, это как ни странно, Израиль. И это не странно, потому что страна зарабатывает экспортом технологических решений в буквальном смысле слова, находясь в пустыне. И ряд решений, связанных в том числе с машиностроением, с электроникой, с сельским хозяйством, как раз источником их может стать Израиль. Все эти страны мы уже за короткий период времени существования агентства посетили, с кем-то подписали соглашения, с кем-то выходим на подписание соглашения, но у нас будут сотни, если, я не побоюсь это сказать, тысячи международных партнеров и мы для российского бизнеса, которому требуется техническая модернизация, они снимают трубку, звонят, Максим Леонидович, а что вы нам можете предложить в сфере нанесения покрытия и металлообработки, и термообработки.
И моя задача максимально быстро предложить для них минимум решений и потом, если компания будет в дальнейшем принимать решения и углублять, то вместе с ней сопроводить эту компанию на всех этапах переговорного процесса с ее контрагентами.
Мы ни в коем случае не посредники. Мы не торговцы технологиями, берущие какие-то комиссии с российских компаний. Мы помощники российских, российским компаниям. Мы консультанты и такие здоровые лоббисты.
Существует ли определенный список технологий из которого все желающие могут выбрать то, что нужно и необходимо им в их бизнесе?
Это правильная постановка вопроса. У нас будет здесь два пути. Во-первых, это от запросов наших заказчиков из российской промышленности, в зависимости от того, какой набор решений им нужен, мы должны будем предложить минимум, в котором будут и иностранные решения, и российские решения. Заказчик должен будет здесь сделать выбор. Наша задача дать ему варианты.
Во-вторых, будет и другая история, связанная с тем, что есть некоторое количество прорывных по миру технологических решений в сфере, например, жилищно-коммунального хозяйства, дорожного строительства, глубокой переработки зерна. Это тиражируемые решения и мы рассчитываем получить доступ к этим решениям в мире, сформировать такой портфель и пойти по российским компаниям, предлагая им типовые тиражируемые, внедряемые решения.
Поэтому агентство будет действовать не только от нужд заказчика, но и от тех технологических трендов технологических решений, которые есть. Но еще раз подчеркну, мы говорим о готовых решениях. То есть мы говорим о тех решениях, которые российская компания может взять здесь и сейчас, привести банк, который увидит, что это решение, этот процесс, это предприятие работает на западе. Легче доказать финансовую модель, когда это уже работает.
Мы собираем рыночную нишу в России, а в России очень много что можно производить. Мы страна отнюдь не избалованная собственным производством в это в наше время. Поэтому наша задача собрать нишу, найти международных технологических партнеров под российского заказчика и сделать инвестиционный проект по технологической модернизации российской компании для того, чтобы она эту нишу заняла в России. То есть модное слово импортозамещение – в этом смысле мы сто процентов во внедрении готовых технологических решений работаем на задачу импортозамещения на первом этапе.
Сколько времени потребуется на выстраивание бизнес-модели, управленческой модели работы агентства. Когда будут первые результаты работы?
Ну, формально у нас первые результаты отсечка наших ключевых показателей эффективности – это конец 2017-го года. Наблюдательный совет утвердил эти показатели эффективности. Они заключаются и в количестве сделок, которых мы должны провести, сделок по трансферу технологий от покупки лицензии, заказа инжиниринга и поставки оборудования.
Создание совместных предприятий. Совместных исследований и разработок. Самый широкий спектр, когда я говорил, что у нас все-таки есть шанс получить технологии передового, самого передового уровня, участие в совместных предприятиях и участие в совместных трансграничных исследованиях и разработках открывают нам дверь не только к готовым коробочным, условно, решениям, но и к тем, к той интеллектуальной собственности, которая нарабатывается и станет технологическими решениями буквально завтра. То есть в этом смысле, конечно же, вот это наш первый KPI это количество сделок. Мы рассчитываем в следующем году порядка десяти сделок таких провести.
Это сделок, а технологий сколько может быть – одна, две, может быть тоже десять?
Сложно сказать. Но, как правило, все-таки одна сделка и какой-то пункт технологических решений готовых, потому что наш заказчик, он готов покупать решения под ключ. Там может быть некоторое количество лицензий, некоторое количество ноу-хау и так далее. Никого это не волнует.
Важно, что появилась производственная линия, которая выпускает продукцию, востребованную на российском рынке и наш заказчик готов это решение покупать. Не ждать иногда, когда российские разработчики разработали. Это передовая история. Но когда производить надо здесь и сейчас, наверное, в некоторых секторах в большинстве сегментов проще на самом деле импортировать готовые решения, понимая, что надо прорываться вперед. Я всегда привожу один пример, немножко странный может показаться, немножко анекдотичный, трансферы технологий.
Он выходит за рамки от лицензии создания совместных предприятий или там, если совместных исследований и разработок на одном из автомобильных заводов, я знаю эту историю лично.
Например, взяли на работу электриком молодого специалиста, инженера, закончившего один из наших ведущих технических вузов. Через какое-то время он стал главным энергетиком. А большинство заводов иностранных, приходя в Россию, испытывают дефицит в локальных компаниях, например, обеспечивающих промышленные услуги.
Конкретный пример это промышленные услуги по обслуживанию аппаратов точечной сварки. Это такие большие щипцы, которые позволяют сваривать части кузова . Через какое-то время этот парень, уволившись с этого автомобилестроительного завода, создал небольшое малое предприятие, которое стало оказывать технологические услуги по обслуживанию этих аппаратов точечной сварки. Рады автопроизводители, потому что они у себя с баланса убрали то, что нигде в мире они сами этим не занимаются. Рад этот парень, который создал малое предприятие и занялся бизнесом.
Подобный пример может быть несколько экзотический способ трансфера технологий, но мы говорим, что любые прямые трансграничные в том числе инвестиции, они приводят к тому, что приходит новое оборудование, приходят люди, которые обучают наших людей и наши люди они более талантливые, как известно, более творческие. И они творчески это переосмысливают и двигаются вперед. Поэтому не нужно бояться здесь прямых иностранных инвестиций. Нужно прорываться вперед со своими исследованиями и разработками. Но и прямые иностранные инвестиции дают базис, от которого можно оттолкнуться. Оттолкнуться от базы 70-ых, 80-ых годов, даже частично модернизировав ее, купив там какую-то часть современного оборудования, очень сложно.
