4 ноября Иран сделал свой последний шаг по выходу из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), многостороннего соглашения от 2015 г., в рамках которого с Исламской Республики частично снимались международные санкции в обмен на сворачивание ядерной программы.
Во время пресс-конференции глава Атомной организации Исламской Республики Али Акбар Салехи объявил, что Тегеран теперь официально использует свои самые современные центрифуги на заводе по обогащению урана в Натанзе. Согласно последним данным Международного агентства по атомной энергии, Тегеран запустил процесс обогащения урана в центре в Фордо.
В тот же день министерство финансов США объявило очередной раунд экономических санкций против ближайшего окружения Верховного лидера Аятоллы Али Хаменеи, в том числе его сына Моджтабы, за незаконное финансирование иранского режима, пишет The National Interest.
Это событие очень показательно для последних полутора лет, когда Соединенные Штаты и Иран - противники в течение последних четырех десятилетий - оказались в ловушке бесконечного противостояния.
Президент Дональд Трамп должен признать просчеты в проводимой Белым домом иранской политики. Стратегия максимального давления, которую ему навязали советники по национальной безопасности, создает намного больше проблем для Соединенных Штатов, чем ожидалось.
Дело в том, что максимальное давление опирается на слишком простую формулу: чем сильнее Иран ощущает давление, тем более финансово уязвимой становится положение Исламской Республики и тем больше ее политическое руководство заинтересовано в пересмотре ядерного соглашения.
Экономика Ирана, безусловно, страдает от ограничений. Решение Вашингтона вернуть санкции нанесло мощный удар по восьмидесяти миллионной стране. Согласно прогнозу Всемирного банка иранская экономика сократится на 8,7% в 2019-2020 гг., главным образом из-за сокращения иностранных инвестиций и резкого снижения экспорта нефти. Инфляция потребительских цен достигла 52% в мае, что привело к росту цен на продовольствие.
Однако нет никаких доказательств того, что даже самые тяжелые санкции способны заставить Иран изменить свое региональное поведение. Если и произошло изменение, то в прямо противоположном направлении от предсказанного с такой уверенностью сторонниками кампании максимального давления. Иран отвечает на американские санкции военным и ядерным давлением, захватывая нефтяные танкеры в Персидском заливе и атакуя крупнейшие нефтеперерабатывающие заводы Саудовской Аравии.
Стратегия максимального давления лишь усложнила достижение поставленных Вашингтоном целей в Иране. Можно провести прямую линию между сегодняшней шаткой ситуацией и решением Белого дома ввести ограничения более года назад.
К счастью, у Трампа все еще есть возможность предотвратить дальнейший развал двусторонних отношений, из-за которого в итоге проиграет не только Тегеран, но и Вашингтон. Но для этого президенту следует прекратить прислушиваться к плохим советам тех людей, которые загнали американскую политику в тупик.
Во-первых, Трамп должен признать, что Иран не капитулирует перед США. Если иранские лидеры уступят, то они сделают Тегеран чрезвычайно уязвимым для подобной тактики в будущем и подтвердят правильность стратегии американских политиков. Тегеран никогда не пойдет на это.
Во-вторых, президент должен отобрать у Помпео, чьи советы и рекомендации по Тегерану оказались ошибочными, полный контроль над иранской политикой. Если Трамп действительно хочет заключить сделку, то диалог с Тегераном должны вести те политики, которым доверяют иранцы.
Наконец, Трамп должен рассмотреть план президента Франции Эммануэля Макрона, согласно которому Вашингтон возвращает исключение от соблюдения санкций на экспорт нефти в обмен на полное соблюдение Тегераном СВПД, что стабилизирует ситуацию и, возможно, откроет двери к обсуждению более всеобъемлющего соглашения по региональному поведению и баллистическим ракетам Ирана.
