США не могут выиграть в войне торговых пошлин с Китаем, причём вне зависимости от слов или действий президента Дональд Трамп в ближайшие месяцы.
Трамп уверен, что в этом конфликте у него преимущество, потому что экономика США очень сильна, а также потому, что политики обеих американских партий одобряют его стратегическую задачу остановить подъём Китая и сохранить глобальное превосходство Америки.
Как пишет главный экономист Gavekal Dragonomics Анатолий Калетский в своей статье на Project Syndicate, ирония в том, что вся эта очевидная сила является фатальной слабостью Трампа. Применяя принцип боевых искусств «обрати силу противника против него самого», Китай может легко выиграть в этой битве пошлин, или же, как минимум, принудить Трампа к ничье.
Главный экономист Gavekal Dragonomics Анатолий Калетский
Начиная с Давида Рикардо, экономисты доказывают, что ограничение импорта снижает благосостояние потребителей и тормозит рост производительности. Однако это не главная причина, почему Трампу придётся отступить в этой торговой войне. В торможении американо-китайского конфликта другой экономический принцип (его редко используют для объяснения бесполезности торговых угроз Трампа) играет намного более важную роль, чем рикардовская концепция сравнительных преимуществ: кейнсианское управление спросом.Сравнительные преимущества, конечно, влияют на долгосрочное экономическое благосостояние. Однако именно ситуация со спросом определит, кто – Китай или Америка – будет испытывать больше необходимости в скорейшем заключении торгового мира в предстоящие месяцы. Обратив внимание на проблему управления спросом, можно ясно увидеть, что США пострадают от пошлин Трампа, а Китай способен избежать любых негативных последствий, вызванных ими.
С кейнсианской точки зрения, исход торговой войны зависит главным образом о того, находятся ли соперничающие страны в состоянии рецессии или же испытывают избыток спроса. Во время рецессии пошлины могут стимулировать экономическую активность и занятость, хотя и ценой снижения долгосрочной эффективности. Но если экономика работает на полную мощность (или почти на полную), тогда тарифы приводят лишь к росту цен и усиливают повышающее давление на процентные ставки. Это описание явно применимо к экономике США сегодня.
В целом, американский бизнес не сможет найти дополнительных работников со сверхнизкими зарплатами для замены китайского импорта. Немногим американским компаниям, которых пошлины мотивируют вытеснять китайский импорт, придётся поднять зарплаты и построить новые заводы, что ещё сильнее будет способствовать повышению инфляции и процентных ставок. Доступных простаивающих мощностей мало, поэтому новые инвестиции и найм новых сотрудников, которые необходимы для импортозамещения китайских товаров, могут осуществляться лишь за счёт других бизнес-решений, которые обещали принести больше прибыли до начала торговой войны с Китаем. Получается, что в случае, если американский бизнес не будет уверен в том, что новые пошлины будут действовать ещё много лет, он не будут инвестировать и нанимать новых работников для конкуренции с Китаем.
Предположим, что хорошо информированный китайский бизнес знает об этом. В этом случае он не будет снижать экспортные цены и брать на себя издержки американских пошлин. Это вынудить импортёров в США оплачивать пошлины и перекладывать эти издержки на плечи американских потребителей (ещё сильнее повышая инфляцию), либо на плечи американских акционеров, снижая прибыль. Тем самым, пошлины не станут «наказанием» для Китая, в чём явно уверен Трамп. Вместо этого, их главным результатом станут убытки для американских потребителей и бизнеса, аналогичные последствиям повышения налога с продаж.
Но давайте допустим, что пошлины действительно вытеснят некоторые китайские товары с американского рынка из-за их возросшей цены. Откуда придёт конкурентоспособный по цене импорт, который заменит Китай?
Китай с ноября снижает пошлины на товары из большинства стран торговых партнеров. Госсовет таким образом хочет смягчить удар, который нанесли повышенные пошлины со стороны США.
В большинстве случаев ответ таков – из других развивающихся стран. Некоторые товары более дешёвых категорий, например, обувь и игрушки, будут поставляться из Вьетнама или Индии. Финальная сборка части электроники и промышленной техники может переместиться в Южную Корею или Мексику. Несколько японских и европейских поставщиков способны заменить китайских экспортёров в категории более дорогих товаров. В результате, даже в той очень незначительной степени, в какой данные пошлины действительно окажутся «наказанием» для Китая, они станут для других развивающихся стран и глобальной экономики не источником «заразного» ущерба, а умеренным стимулом повышения спроса, благодаря вытеснению китайских экспортёров из США.Да, действительно, китайские экспортёры могут понести умеренные потери, поскольку другие производители воспользуются американскими пошлинами, чтобы их вытеснить. Но это не окажет влияния на рост экономики, занятость и корпоративные прибыли в Китае, если для компенсации потерь в экспортном секторе эта страна начнёт управлять внутренним спросом. Китайское правительство уже начало стимулировать внутреннее потребление и инвестиции, смягчая монетарную политику и снижая налоги.
Впрочем, китайская политика стимулирования пока что весьма осторожна, поскольку руководство страны, вероятно, понимает пренебрежительно малое влияние американских пошлин на китайский экспорт. Если же, однако, появятся свидетельства ослабления экспорта, тогда Китай может и должен компенсировать эту слабость дополнительными мерами по повышению внутреннего спроса. В принципе, Китай может вообще избежать какого-либо ущерба от американских пошлин, просто ответив на них полномасштабными кейнсианскими стимулами. Но захочет ли китайское правительство это сделать?
Именно здесь поддержка обеими американскими партиями «политики сдерживания» в отношении Китая парадоксальным образом работает против Трампа. Руководство Китая пока что не хочет применять откровенное стимулирование спроса в качестве оружия в торговой войне, поскольку председатель КНР Си Цзиньпин твёрдо пообещал ограничить рост долгов в Китае и реформировать банковский сектор.
Но подобные аргументы финансовой политики против применения кейнсианских мер, конечно, становятся неуместны в условиях, когда США представляют битву вокруг пошлин Трампа как первую стычку в геополитической Холодной войне. Просто невозможно себе представить, чтобы Си Цзиньпин присвоил более высокий приоритет вопросам кредитной политики, а не стремлению к победе в торговой войне и, следовательно, демонстрации бесполезности американской стратегии сдерживания Китая.
Тем самым, возникает вопрос, а как будет реагировать Трамп, если его тарифы начнут вредить американскому бизнесу и избирателям, в то время как Китай и весь остальной мир от них легко отделается. Вероятный ответ таков: Трамп воспользуется прецедентами, созданными во время его конфликтов с Северной Кореей, Евросоюзом и Мексикой. Он «заключит сделку», которая не позволит достичь заявленных целей, но даст ему возможность хвастаться «победой» и оправдает словесную воинственность, которая так вдохновляет его сторонников.
Удивительно успешный риторический приём Трампа – «громко кричи и неси белый флаг» – помогает объяснить последовательную непоследовательность его внешней политики. И американо-китайская торговая война, скорее всего, станет её очередным примером.
