Благодаря победе Эммануэля Макрона на президентских выборах во Франции и приличному лидерству партии Ангелы Меркель ХДС в опросах общественного мнения в Германии накануне всеобщих выборов 24 сентября открылось окно для проведения реформы в еврозоне.
Как отмечает профессор экономики Университета Беркли и бывший советник МВФ Барри Эйхенгрин, евро всегда являлся франко-немецким проектом, и теперь, благодаря динамичному новому лидеру в одной стране и обновлtнному народному мандату власти в другой, у Франции и Германии появился шанс исправить худшие недостатки своего детища.
В то же время в своей статье на Project Syndicate Эйхенгрин пишет, что между этими двумя странами сохраняются глубокие разногласия, которые могут помешать данной реформе.
"Макрон, следуя давней французской традиции, утверждает, что проблемы валютного союза Европы вызваны недостаточной централизацией. Он считает, что еврозоне нужен особый министр финансов и парламент. Ей нужен бюджет в сотни миллиардов евро для финансирования инвестпроектов и увеличения расходов в странах с высокой безработицей.
Меркель, со своей стороны, считает, что проблемы валютного союза вызваны избыточной централизацией и недостаточной ответственностью национальных правительств. Она обеспокоена перспективой безответственного расходования средств из крупного бюджета еврозоны. Не отвергая идею поста министра финансов еврозоны, она не считает, что этого чиновника следует наделять широкими полномочиями.
Впрочем, существует узкий путь вперед, который должен быть приемлем для обеих сторон. Этот путь начинается с завершения процесса формирования банковского союза. В Европе сейчас уже существует единый орган банковского надзора в виде Европейского центрального банка, но ей не хватает единой системы страхования вкладов. Против такой системы выступают немецкие официальные лица, ссылаясь на неадекватно высокие риски в европейской банковской системе. Иными словами, их беспокоит перспектива, что комиссии, собираемые с немецких банков, будут использоваться для выплат вкладчикам в других странах.
Решением может стать повышение устойчивости банков путем строго применения жестких норм требований к капиталу по стандартам "Базель-3", а также ограничение избыточного владения гособлигациями. Парадокс в том, что на переговорах с США европейские регуляторы, в том числе немецкие регуляторы, на самом деле выступают за смягчение требований к соблюдению этих норм. Тем самым они выступают против своих же собственных интересов.
Далее, Европе нужно превратить Европейский стабилизационный механизм (ESM), свой прото-фонд финансовой помощи, в подлинный Европейский валютный фонд (ЕВФ). Ресурсы фонда можно увеличить путем повышения взносов правительств в его уставный капитал, а также расширения его возможностей заимствования средств. Процесс принятия решений может быть улучшен благодаря переходу от нынешнего порядка единогласного одобрения к одобрению квалифицированным большинством.
ЕВФ сможет занять место ЕЦБ и Европейской комиссии на переговорах с правительствами об условиях программ финансовой помощи. Главы государств будут избавлены от необходимости вести всю ночь переговоры об окончательном решении по вопросу о предоставлении чрезвычайных кредитов. Вместо этого подобные решения будут приниматься советом, состоящим из представителей стран еврозоны, включая представителей гражданского общества, которых будет номинировать Европейский совет, а утверждать Европейский парламент. Подобный порядок придаст данному процессу легитимность, которой ему сейчас не хватает.
Впрочем, Германия согласится на все это, только если увидит реальные шаги, снижающие вероятность дорогостоящих финансовых интервенций. И здесь мы подходим к крайне острому вопросу бюджетной политики. Уже давно пора отказаться от иллюзий, что главным инструментом поддержания бюджетной дисциплины должен быть комплекс строго применяемых правил ЕС. Вопросы налогообложения и госрасходов остаются весьма чувствительной прерогативой национальных государств, что делает внешний контроль малоэффективным. Наделение полномочиями надзора Европейской комиссии совершенно неизбежно приводит не к повышению дисциплины, а к опасной негативной реакции популистов.
Альтернативой здесь является возврат контроля над бюджетной политикой национальным правительствам и отказ от претензий на возможность регламентации данной политики правилами ЕС. В этом случае правительства смогут сами принимать решения; и если они будут принимать плохие решения, тогда им придется заниматься реструктуризацией своих долгов. Утверждение европейского механизма реструктуризации долгов помогло бы избежать худших побочных последствий в таких ситуациях. При этом негативные последствия перестанут распространяться на другие страны, поскольку их банки больше не будут владеть гособлигациями в избыточных количествах. И эти последствия не приведут к банкротству ЕВФ, поскольку он получит право кредитовать страны только в случае недостатка ликвидности, а не неплатежеспособности.
Уровень безработицы в еврозоне и ЕС
Подобные идеи приведут в ужас сторонников еврофедерализма. Им можно бросить кость – пилотный фонд страхования от безработицы, равный, скажем, 1% ВВП еврозоны. Такой фонд может быть аналогом американской системы, где федеральное правительство частично финансирует программы страхования от безработицы, которыми управляют власти штатов. Тем самым у министра финансов еврозоны появилось бы какое-то занятие. И если выяснится, что изначально умеренная программа действительно работает, ее можно будет расширить.Впрочем, немецкие политики понимают, что во Франции безработица в 2,5 раза выше, чем в их стране, поэтому имеется высокий риск направления всех этих средств в одну сторону. Именно поэтому подобные идеи тесно увязываются со структурными реформами, направленными на снижение уровня безработицы там, где она высока, и на повышение гибкости рынков труда и товаров.
По сути, именно такую сделку Макрон и предлагает Меркель. Если перефразировать: я будут проводить глубокие структурные реформы, если вы согласитесь на умеренные шаги в сторону бюджетного федерализма, на завершение создания банковского союза и на учреждение Европейского валютного фонда.
Никто по обе стороны Рейна не назовет эту сделку идеальной. Но на весах – судьба евро, поэтому нельзя позволить лучшему стать врагом хорошего".
