Об итогах работы банка за прошедший год, перспективах на следующий год, драйверах роста российской экономики и влиянии значимых событий рассказал в программе «Мнение» Михаил Задорнов, президент - председатель правления ВТБ 24.
- Для банковского сектора все заканчивается неплохо ведущие банки показывают прибыль. Что показывают итоги года? Они оказались не такими драматичными, как предвещали банкиры в начале года?
- На самом деле мы как раз и ожидали результаты за год существенно лучше, чем в 2015. Прошедший 2015 год произошло резкое повышение процентных ставок и девальвация рубля. Банки приняли на себя первыми. Вы абсолютно правы, нулевая прибыль и тяжелый удар реализованного процентного риска.
Уходящий 2016-й год мы ожидали, что он будет гораздо удачнее 2015-го. Так это и произошло, особенно в розничном банкинге, в кредитовании и обслуживании населения. Портфели не очень сильно выросли. Видимо, где-то будет 2-2,5% прироста розничных портфелей, но это все-таки рост. Примерно с августа-сентября, все банки ощущают оживление спроса населения. Правда, в октябре-ноябре снова не произошло сезонного всплеска активности населения, нет сезонного спроса. Такое поведение население объяснили недавно опубликованные данные Росстата о доходах населения, они свидетельствуют, что в октябре-ноябре вновь припали доходы населения. Это сразу сказалось на розничном товарообороте. В этом году предновогоднего потребительского бума явно не будет.
- Банки тоже заинтересованы в восстановлении доходов россиян. Когда, по Вашим прогнозам, это может произойти?
- В следующем году мы ждем восстановления доходов, поскольку будут осуществлены выплаты пенсионерам, будет проведена определенная индексация бюджетникам, ее в этом году вообще не было. Конечно, уже тот бизнес, который, как, например, финансовый сектор сократили число занятых, но увеличили оставшимся доходы. Экспортеры, финансовый сектор и бюджетники, в следующем году уже мы ожидаем не сокращение реальных доходов населения, реальных, конечно, за вычетом инфляции, а некоторого роста. Плюс, инфляция все-таки будет пониже, я в это абсолютно точно верю. Должно измениться поведение населения именно в сторону большей потребительской активности. Потому что этого мы вот ждем два года.
- Как Вы будете использовать улучшившуюся конъюнктуру?
- Мы ждем роста кредитования. Ипотека два года была единственным сектором на рынке, который рос. Кредиты наличными, карточные кредиты, автокредитование. Автокредитование 4 года снижается. То есть по сути это тоже признак того, что должен расти спрос на новые автомобили, на подержанные. ВТБ-24 около 10% кредитов выдает на подержанные автомобили, потому что их продается в стране около 7 млн. штук. Новых в этом год будет продано меньше 1,5 млн. Рынок сдвинулся естественным образом в сторону подержанных автомобилей.
- Это признак бедности?
- Да, это признак заметного падения доходов и это признак того, что людям надо обновлять машины, но они себе не могут позволить новые автомобили.
- Статистика показывает, что рост прибыли сейчас больше связан с тем, что и банки, и компании предпочитают вкладываться в финансовые инструменты, нежели в реальное производство, в реальный сектор. Как это, по Вашим наблюдениям, по Вашему банку, и что показывает спрос на кредиты у бизнеса?
- У бизнеса пока спроса на кредиты нет. В 15-м году был достаточно приличный прирост портфелей, но это те предприятия, которые за границей занимать уже в силу санкций не могли, они просто заменили внутренним банковским кредитованием внутрироссийским этот внешний долг, и частично рефинансировали, частично погасили внешние долги. На самом деле за 2 года прошло, погашение около трети внешнего долга банков и компаний страны. Когда это было сделано, долги устоялись, нового спроса корпоративных заемщиков на банковский кредит нет, он очень слабый. Сложившуюся ситуацию можно объяснить еще и тем, что, в принципе, когда экономика сама не растет, отсутствие нового спроса на какие-то потребительские товары, на автомобили нет, собственно говоря, зачем вкладывать в автопром, если нет спроса на его продукцию. Это, первое, нет кредитования на таком стагнирующем фоне экономики. Второе, конечно, бизнес пока боится инвестировать. Бизнес не понимает перспектив, что в ближайшие 2-3 года будет делать правительство, ситуация неопределенная. Бизнес выжидает. В тоже время люди показывают оживление спроса с августа. В следующем году мы ждем прироста почти по всем видам портфелям розничного кредитования около 8-10%.
- Люди меньше пытаются угадать настроение и планы правительства?
- Я думаю, что люди уже 2 года поджимали свои расходы, и все-таки этот процесс не может быть бесконечным хотя бы в силу объективных причин.
- Вы как-то сказали, что двигателем и драйвером кредитования может стать ипотека в ближайшей перспективе?
- Она и есть, да, она и есть.
- Как она будет, как будет меняться тогда и предложение со стороны банков, если спрос на кредит ипотечный будет больше, то, соответственно, и предложение должно улучшаться?
- Согласно данным по последним двум годам. До последнего кризиса в России ежеквартально регистрировалось примерно 1 миллион 200 тысяч сделок с жильем. То есть это покупка жилья, регистрация вновь построенного дома и переход квартиры на вторичке из рук в руки – 1 миллион 200 тысяч в квартал. Сейчас 900-950 тысяч. То есть где-то на 20% число сделок с жильем, новым или вторичным, оно само по себе сократилось. Сейчас каждая третья сделка обслуживается ипотечным кредитом на этом фоне. Дальше проникновение ипотечного кредитования будет только расти. Я думаю, что оно в обозримом будущем, там года через 2-3 года дойдет до примерно уровня 45-50%. Таким образом, люди практически при любой сделке уже будут брать банковский кредит. Мы снизим ставки. Падает ставка Центрального Банка, происходит общее сокращение ставок вместе с инфляцией. Будет снижена ставка, это сразу вовлечет дополнительно, мы рассчитываем все-таки даже не миллионы, а может быть, 15 млн., 10 млн. дополнительно семей, для которых обслуживание долга по пониженной ставке, если жилье не сильно вырастет в цене, оно станет, в принципе, возможным. Потому что пока ипотека доступна населению крупных городов и 20-ти процентам населения, по стране это 10-15% семей.
- Я только хотела порадоваться, что ипотека может подстегнуть и российскую экономику.
- Да, она так и должна это делать.
- Как это было в Испании, например, где был жилищный бум как раз в предкризисное время.
- Который закончился, правда, достаточно глубоким кризисом. Нам бы хотелось бы избежать горок, чтобы развитие шло более поступательно.
- Американских горок тоже хотелось бы избежать, хотя сейчас уже есть, периодически попадаются предложения по кредитам не платить ближайшие 2 года. Хотите не платить следующие первые 2 года за квартиру?
- Ну, это, Вы знаете, это не наш метод.
- Не про Ваш банк.
- Да, это не наш метод, мы все-таки придерживаемся четкого подхода.
- Но все-таки при такой доступности кредитов для 10% населения.
- Для 15-ти, допустим, сейчас. И мы рассчитываем, что это будет расти дальше.
- В какие сроки это возможно сделать, и до какого уровня нужно разогнать, чтобы ипотечное кредитование действительно запустило в том числе и экономику?
- Во-первых, что произойдет в 17-м году еще, помимо снижения ставок. Люди переключатся на вторичное жилье. Два года работала госпрограмма поддержки субсидирования ставок по ипотеке, и поэтому в основном она была направлена на первичное жилье, на новостройки. Программа заканчивает свое действие в начале 17-го года, и люди переключатся. Ставка будет более низкая именно на приобретение жилья на вторичном рынке. Это также изменит несколько потребительское поведение людей. Мы ждем в следующие три года прироста ипотечного портфеля где-то на 12-15% в целом на российском рынке.
- Интереснее же, когда спрос идет на первичное жилье, потому что это дает толчок развитию строительства?
- Для экономики в целом так.
- Вам-то спокойнее на вторичке, понятно, я думаю.
- Нет, нам спокойно так, как спокойно клиенту. Многие семьи меняют квартиры по разным причинам - это размены, покупка квартир детям, переезд молодоженов, рождение детей. Очень часто это сложные сделки, задействовано 2-3 квартиры. Как правило, формируется цепочка сделок, это все-таки вторичный рынок, хотя бы одна из квартир должна быть в этой цепочке. Поэтому это на самом деле будет здоровая ситуация, рынок сбалансируется. Но строительство, конечно, здесь несколько потеряет темп, поскольку это будет еще один год достаточно сложного такого периода для строительного сектора.
- Конкретно долевое строительство тоже в этом смысле может оказать свое влияние.
- Это все-таки не запрет, а ужесточение правил игры на этом рынке. Тем не менее, все-таки закон пока работает 214-ФЗ, и все-таки он в большей степени соблюдается. Ипотека, стройка, и вообще это направление потребительских расходов станет локомотивом наследующий следующие 2-3 года. Он будет тянуть и спрос, и экономику вперед.
- Он позволит выйти на экономический рост выше мирового, как это предложил сделать Владимир Путин в Послании Федеральному собранию?
- Ну, Вы знаете, пока понять, как мы выйдем на рост выше среднемирового, то есть, значит, 3,5%, не понятно.
- Не понятно?
- Пока не понятно.
- Почему для Вас это не понятно? Как Вы это увидите? В споре инвестиции или спрос должны подстегнуть российскую экономику, какую позицию занимаете?
- Я не занимал бы здесь какую-то определенную позицию. ВВП – это инвестиции, плюс потребительский спрос, плюс чистый экспорт. Поэтому хорошо, когда и экспорт растет. Я бы одно другому не противопоставлял. Инвестиции, кстати говоря согласно ноябрьским данным, уже заметно сокращение всего на 1%. Фактически инвестиции в декабре – январе мы уже увидим окончание периода, он начался в 13-м году, еще в начале, то есть фактически у нас, получается, 4 года не было роста инвестиций.
- Что должно подстегнуть рост инвестиций при низком потребительском спросе, при низком спросе внутреннем, не потребительском, а внутреннем спросе?
- Инвестиции может подтолкнуть только одно – желание бизнеса создавать новые производства или переоснащать их. То есть в том числе подталкивает..
- Но для этого должен быть спрос внутри страны, согласитесь?
- Или внутри страны опять-таки, либо экспортный спрос, который мы также видели последнее время. Причем, не только для сырья. В автопроме было тяжело внутри страны, но экспортные поставки КАМАЗа, тех, кто производит легковые автомобили, они на самом деле выросли за последнее время. Девальвация помогла автопроизводителям поставить продукцию на внешний рынок, не только КАМАЗу, УАЗу, еще целому ряду заводов. То есть фактически был заказ и экспортное производство. Поэтому экспорт тоже дает тот же самый толчок для инвестиций.
- Прогнозы по автомобильному рынку тоже неочевидны. То есть спрос на автомобили, на новые автомобили, в том числе и на мировом рынке, тоже не вызывает энтузиазма. Не у всех.
- Я уверен, что у нас все-таки спрос в следующем году будет.
- То есть опять же, как локомотив, его можно выделить?
- Как локомотив, нет, пожалуй, поскольку..
- И большая государственная поддержка на автомобилестроение – 60 млрд.
- Да, достаточно большая. Я исхожу из того, что когда рынок стагнирует на самом деле 4 года, физическое обновление автопарка уже не каких-то госпредприятий или не по госзаказу, а того самого парка автомобилей коммерческих, автомобилей физических лиц уже требуется. Такой спрос будет постепенно расти. Это не будет таким мощным драйвером, как ипотека или строительство жилья, но это будет достаточно существенной поддержкой, почему, потому что сам сектор очень большой, он дает 5% ВВП.
- А давайте еще какие-то драйверы назовем? Сельское хозяйство сейчас.
- Сельское хозяйство, безусловно, и пищевая промышленность. Сельское хозяйство, переработка – это то, что, очевидно, и в этом году и дальше будет работать, в том числе, кстати говоря, и производство на экспорт. Пускай это сырье, не только зерно, но подсолнечник, сахар, это то, что идет на экспорт. Хорошо бы, конечно, все больше в переработанном виде. Поэтому пищевая промышленность. Химия, лесная промышленность. Мне кажется, что мы лесной промышленности, особенно лесопереработке, не уделяем должного внимания. В Советском Союзе это была одна из таких ключевых экспортных отраслей, причем, не только сырье, но и пиломатериалы мы поставляли, мебель, как это ни странно. Это потенциально та отрасль, которая также может быть вот таким драйвером экономического роста, но она как-то вот так у нас не выделена с точки зрения такой четкой ответственности, ну, какой-то понятной программы роста. Но потенциально это также отрасль – драйвер. Ну и, разумеется, мы все исходим из того, что вот таких глубоких просадок сырьевых цен не будет. Все равно, нефтяная, нефтепереработка.
- Не взирая на сокращение добычи?
- Ну, не взирая на сокращение добычи. Оно же, сокращение добычи-то относительно небольшое по сравнению с теми почти 11,5 млн. баррелей нефти, которые сейчас Россия добывает в день. То есть это, в общем, сокращение есть, но все равно добыча будет находиться на рекордных уровнях.
- Вы видите на следующий год возможности перспективы восстановления экономики, восстановления экономического роста, выход на плюс?
- Мы ждем осторожно где-то 1,5 – 1,7% роста. Если учесть, что в период снижения инфляции, я думаю, экономический рост еще дополнительно подавлялся достаточно высокими ставками и самим процессом дезинфляции, то, возможно, я не знаю, это будет в 17-м году, в 18-м году, в начале, когда экономика все-таки более на низкой инфляции начнет приспосабливаться. Мы увидим обратную ситуацию, несколько больший экономический рост в силу привыкания, если можно сказать, к более низкой инфляции.
- Подводя итоги уходящего года, какие бы события в российской экономике Вы бы выделили?
- Российская экономика приспособилась к сегодняшним ценам на нефть.
- Но это не единомоментное событие.
- Это событие все-таки именно 16-го года. Потому что еще вначале мы испытали очередное падение цен на нефть. В целом приспособление всего бюджета, денежной политики Центрального Банка к новой цене на нефть, уже сейчас даже колебания, между прочим, не так сильно будут на нее влиять. Это такой какой-то новый баланс. 3-летний бюджет – то, что Минфин и правительство в целом согласились сделать не на год , а на 3 года бюджет без повышения налогов. Все-таки 3-летний бюджет, который сбалансирован без повышения налогов. Это какая-то ясная перспектива.
- Вы, как человек, поработавший в правительстве, понимаете сложность таких решений?
- Безусловно, это очень сложное решение. Еще летом я, например, не был уверен в том, что оно состоится.
- Ну, такие вещи, как приватизация Роснефти, приватизация, в общем, то, что серьезно поддержало российский бюджет, российскую экономику? Решение, соглашение стран ОПЕК по сокращению добычи нефти?
- По сокращению добычи нефти все-таки давайте подождем месяца два. По сути есть влияние немедленное, конъюнктурное. А дальше рынок будет смотреть, насколько оно будет соблюдаться, всеми ли. Наверное, только на горизонте от 3-х месяцев до полугода мы увидим насколько цены на нефть на уровне 50-55, они устойчивые или это очередной гребень волны, и дальше нефть может припасть. Это мы увидим. Поскольку соглашение, как и приватизация Роснефти, это более такие конъюнктурные вещи.
- Решение об объединении банка ВТБ и ВТБ-24 отложится в памяти, как событие 2016 года?
- Для нас, для менеджмента и сотрудников группы. Для клиентов мы постараемся, чтобы это было минимально заметное событие. Пока это решение на будущее. Само по себе объединение – это 18-й год. И нам еще потом придется, наверное, пару лет интегрировать банки. Это, на самом деле, достаточно кропотливый труд.
- Ваши позиции дальнейшие в группе ВТБ, это вопрос будущего еще?
- Ну, это вопрос такого, самого ближайшего будущего.
