Трансформация или даже деформация мировой экономики и финансовых рынков привели к тому, что никто не хочет активно тратить, особенно в Азии и Европе, тогда как другие страны страдают от острой нехватки свободных денежных средств.
"Общие сбережения Китая, Японии, Южной Кореи, Тайваня и двух городов-государств (Гонконга и Сингапура) достигают 40% от их объединенного ВВП. Это самый высокий показатель за последние 35 лет", - констатирует экономист Американского совета по международным отношениям Брэд Сетсер в исследовании о возвращении восточноазиатского "избытка сбережений" (savings glut).
До финансового кризиса многие экономисты предупреждали о проблеме глобальных дисбалансов. Исключая погрешность измерений, глобальная торговля удерживает баланс: положительное сальдо в одних странах компенсирует дефицит в других.
Но положительное сальдо и дефицит могут быть большими и маленькими.
В начале 1990-х гг. положительное сальдо и дефицит в отдельности были районе 0,5% глобального ВВП. Затем они стали стремительно увеличиваться, достигнув 2% глобального ВВП накануне кризиса. После драматического сокращения во время кризиса и глобальной рецессии дисбалансы начали возвращаться и сегодня вновь приблизились к 1,5% ВВП.
Почему эти дисбалансы так важны? Они способны создавать проблемы в самых различных областях. Огромное положительное сальдо, к примеру, может привести к очень высокой норме сбережений.
Большие дисбалансы 2000-х гг. отражали неестественно высокий уровень сбережений, который привел к "глобальному избытку сбережений", что в свою очередь снизило процентные ставки и стимулировало безрассудное заимствование.
Большие дисбалансы могут быть опасны для стран по обеим сторонам нулевой отметки: страны с дефицитом потребляют больше, чем они производят, рискуя накопить невероятных размеров долги, в то время как страны с положительным сальдо могут страдать от экономических отклонений, связанных с политикой (включая валютные интервенции и другие способы снижения потребления), которая стимулирует чистый экспорт, отмечает британский журнал The Economist.
Сегодня дисбалансы несколько иные, чем десять лет назад. Тогда на Америку приходилась почти половина от всего глобального дефицита, а Китай и экспортирующие нефть страны были ответственны почти за всё положительное сальдо.
В настоящее время нефтяной баланс уже не так важен, так как Америка добывает внутри страны намного больше нефти, чем в прошлом, и резко снизились мировые цены на нефть.
Теперь страны с положительным сальдо - это экспортеры товаров из Европы и Восточной Азии с высоким уровнем сбережений. Америка, Великобритания, Канада и Австралия - страны с огромным дефицитом.
Все они имеют финансово ориентированные экономики, которые специализируются на экспорте высокодоходных услуг и безопасных активов в форме государственных ценных бумаг и земли.
Самое сложное - понять, что произойдет с глобальными дисбалансами в будущем. По мнению Сетсера, положительное сальдо в Восточной Азии растет во многом из-за высокой нормы внутренних сбережений, а также из-за снижения темпов роста капиталовложений в таких странах, как Китай и Корея.
Япония продолжает сохранять значительный бюджетный дефицит, в отсутствии которого ее профицит текущего платежного баланса был бы намного больше. В Европе восстановление опирается на растущий профицит текущего платежного баланса.
В зависимости от того, как будет проходить Brexit, Великобритании (которая до этого была активным участником глобального спроса из-за огромного дефицита текущего платежного баланса), возможно, придется сбалансировать свой текущий платежный баланс, так как обвалившийся фунт заставляет британцев сокращать импорт.
Увеличивающиеся дисбалансы не означают автоматического прихода нового кризиса в ближайшем будущем.
Но они указывают на растущую уязвимость глобальной экономики для любых шоков - от резкого замедления Китая до излишне быстрого повышения процентных ставок в Америке.
