В 2007 г. финансовые угрозы, достигшие к тому времени гигантских размеров, наконец вспыхнули, словно гора сухих деревянных стружек, спровоцировав разрушительную огненную волну через всю глобальную экономику. Пламя также охватило правительства, которые столкнулись с требованием избирателей предотвратить повторение подобных потрясений.
С тех пор много чего произошло в сфере регулирования. Однако лишь немногие верят, что проблема финансовой нестабильности была решена. Сильно тревожит регуляторов тот факт, что в мире глобальных финансовых потоков усилия по обеспечению безопасности в одной стране часто создают угрозы в других государствах.
Эту тревожную тенденцию все сложнее игнорировать на фоне резкого увеличения трансграничного движения капитала. Годовой объем финансовых потоков в богатых странах взлетел с примерно 5% ВВП в 1980 г. до 25% ВВП накануне финансового кризиса.
Глобальное движение денег, безусловно, имеет свои плюсы. Инвесторы могут легко диверсифицировать свои портфели. Инвесторы в богатых странах с медленным темпом роста получают доступ к инвестициям с более высокой доходностью в более бедных и нуждающихся в капитале экономиках. В свою очередь более бедные экономики получают доступ к так необходимому им капиталу по относительно невысокой цене.
Но есть также и минусы. Развивающиеся экономики с менее развитыми финансовыми рынками и более слабыми регулирующими институтами могут плохо управлять мощными потоками глобального капитала. Даже развитым экономикам приходится идти на снижение макроэкономического контроля, когда они открывают себя глобальному рынку капитала.
Хуже всего то, что защитные меры в отдельных странах перенаправляют или усиливают глобальные финансовые риски, но никак их не снижают, отмечает британский журнал The Economist.
Возьмем, к примеру, золотовалютные резервы. Развивающие экономики, пострадавшие от непредсказуемых иностранных инвесторов, хорошо знают, что запас из таких безопасных активов, как американские казначейские облигации, могут защитить их в турбулентное время. Но когда они наращивают "подушку безопасности", спрос на эти облигации толкает вниз процентные ставки по всему миру.
Это заставляет идти на более рисковые шаги. Так, например, по мере снижения доходности казначейских облигаций инвесторы, включая те же правительства развивающихся стран, поворачиваются к облигациям с ипотечным покрытием, которые кажутся такими же безопасными, но с более высоким возвратом.
Эта динамика создала "головоломку" для Алана Гринспена, который, будучи главой ФРС в начале 2000-х гг., понял, что повышение краткосрочных процентных ставок практически никак не влияет на долгосрочные процентные ставки, включая ставки по ипотеке.
Вызывает тревогу тот факт, что основные стратегии, доступные банкирам центральных банков для снижения системных рисков, имеют тот же негативный побочный эффект. Несмотря на опыт Гринспена, некоторые экономисты настаивают, что процентные ставки необходимо использовать намного агрессивнее для сдерживания расширяющегося рынка облигаций; в то же время бывший член совета управляющих ФРС Джереми Стейн уверен, что Федрезерву следует учитывать финансовую стабильность при формировании монетарной политики.
Если доходность рисковых облигаций относительно безопасных бумаг демонстрирует безрассудное игнорирование рисков среди инвесторов, то ФРС может устанавливать ставку намного выше, чем инфляция. Недавние "минутки" ФРС показали, что ее некоторые члены разделяют эту точку зрения. Но даже если финансовый переизбыток можно успокоить по приемлемой цене для экономики, подобное превентивное повышение ставки обходится очень дорого для других.
Повышение ставки в США обычно приводит к выводу денег из развивающихся экономик, что увеличивает стресс для их финансовых систем. В других местах более высокая ставка уменьшает инвестиции и увеличивает объемы сбережений, что еще больше повышает глобальный переизбыток капитала и снижает глобальные процентные ставки.
Есть ли выход из этой ситуации? Помочь может кооперация между правительствами; координация макропруденциальных шагов способна уменьшить системные риски, которые возникают, когда на страны обрушивается мощный поток денег. Но необходимой в этом вопросе готовности к совместным действиям в мире явно не хватает.
Если правительствам каким-то образом удастся снизить частное заимствование, глобальный переизбыток будет только увеличиваться. Процентные ставки по всему миру останутся более низкими еще дольше, увеличивая тем самым вероятность появления новых угроз в находящихся вне досягаемости регуляторов темных углах рынка.
