Сырьевой рынок переживает очередное перерождения из-за изменения конъюнктуры цен. Об этом, а также о всех положительных причинах для инвестиций в российскую экономику в интервью Алексею Бобровскому рассказал глава МЭР Алексей Улюкаев.
- Форум "Россия вперед!" призван показывать Россию для иностранных инвесторов. Форум организован, для того чтобы мы могли сами рассказать иностранным инвесторам о наших достоинствах, о наших недостатках. Но прежде чем рассказывать им, нужно, наверное, самим себе ответить на вопрос, какие у нас достоинства и недостатки. Задам такой экономико-политический вопрос, насколько сейчас вообще сложная обстановка в мире, ну политическая прежде всего, мешает развитию российской экономики. И связанные ли это вещи и насколько связанные?
Это, безусловно, связанные вещи, и сложность состоит не только в том, что геополитика непростая, а нынче действует и вместе с ними международная напряженность. Сложность состоит в фундаментальных обстоятельствах развития мировой экономики. Это глобальный спад инвестиционной активности, спад мировой торговли и замедление производительности факторов производства труда и капитала. Все это вместе создает очень большую напряженность, волатильность на разных рынках. Одним из следствий этого является низкая конъюнктура сырьевых цен, которая, безусловно, влияет на формирование не только государственного бюджета, но и бюджетов домохозяйств и бюджетов компаний. Поэтому, конечно же, мы должны учитывать в своей деятельности вот эти фундаментальные факторы и геополитические факторы глобальной макроэкономики.
- Вы назвали их фундаментальными, значит это надолго?
- А это надолго, что экономисты называют новой нормальностью. Нам жить в этих условиях, нам жить с нефтью, условно говоря, плюс-минус $50 за баррель, нам жить в условиях умеренных цен на металлы. Нам жить в условиях некоторых ограничений на глобальном рынке капитала. Но, понимаете, в этом и проявляется качество экономики, качество экономических агентов - насколько они адаптируются к этим условиям. Бизнес зарабатывать деньги в любых обстоятельствах.
И я уже говорил как-то в наших беседах, что разительный контраст двух волн, снижение глобальной конъюнктуры волны 14-го года, которая привела к глубокому снижению сырьевых цен, это все привело к колоссальной девальвации национальной валюты, резкому всплеску инфляции росту ставок запретительных для конечных заемщиков, и очень существенному спаду валового внутреннего продукта. Совсем иначе прошло через год, в плане 15-го года, когда примерно такой же спад сырьевой конъюнктуры не только не вызвал новой девальвации, но даже сопровождался падением инфляции, снижением ставок и реально экономика практически не отреагировала на это, а начиная с I квартала этого года будет неуклонное и стабильное сглаживание кривой спада, который в августе полностью завершился.
- Ну, тогда, наверное, нужно поговорить о наших возможностях внутренних, потому что больше пока опираться не на что. То есть мы можем опираться на этот снижающейся внешний спрос, но, собственно, хотелось поговорить о возможностях прежде всего. Главный финансовый документ страны бюджет. В ближайшие дни в Госдуму он будет внесен в виде проекта, и там все-таки параметры заложены, вызывает это немного дискуссию: они реалистичные, нерелистичные? Какова позиция министерства экономического развития?
- Мы готовили прогноз в трех вариантах – консервативный вариант, который берется, его утилитарное назначение и будет основой для бюджетных проектировок. Он исходит из крайне консервативных представлений о динамики конъюнктуры, предполагается, что она будет существенно ниже, чем сейчас, и сохранится на низком уровне на протяжении всего 3-летнего прогнозного периода на уровне 40 долларов за баррель.
При этом в условиях санкционного режима сохранится довольно большой, больше, чем в 16-м году, отток капитала, и это вызовет, конечно, трудности дополнительные для нашей экономики, которые в цифрах будут звучать, что рост будет близким к нулю, 0,2% - вот мы выйдем на этот уровень и будем находиться в течение 17-го года, потом небольшое ускорение, примерно 1,5-2% на 3-летнем горизонте, но нам представляется более реалистичным средний вариант, тот, который у нас называется базовый плюс, он также довольно умеренный, то есть предположение о восстановлении нефтяного и газовых рынков там более умеренный, чем консенсус банкиров и энергетических агентств. Мы исходим из предположения, что в 17-м году сохранится такая конъюнктура, которая есть сегодня, то есть около 48 долларов за баррель нефти Urals, и в 18-м - 52, в 9 — 55, очень слабо выраженная кривая, большинство специалистов предполагают более выраженную динамику нефтяных цен.
В этом варианте мы исходим из того, что при близких параметрах инфляции к ценовым значениям мы будем иметь более существенные темпы экономического роста. Уже в первый год, в 17-й год больше 1% и с выходом на уровень более 2%.
И, наконец, целевой вариант, который предполагает дополнительные усилия в части экономической политики, в части регулирования банковского сектор, который позволил бы более резко запустить инвестиционную активность, вариант инвестиционного роста, который позволяет к 19-му году выйти на темпы роста более 4%.
- Мы можем дать какую-то формулировку определения этому бюджету. Он бюджет развития или консервации временной? Это корректно вообще говорить в нынешних условиях, такими категориями рассуждать?
- Это игра таких терминов. Понятно, это очень жесткий бюджет на этот год. Это бюджет — адаптация консервативной оценки мирового роста. Конечно же, этот бюджет консервативный. Бюджет поиска стабильности в новых условиях.
- А вот, говоря с иностранными инвесторами, у нас есть достаточное количество доводов, чтобы заставить их инвестировать сюда в страну, имея виду, что Россия в определенной степени сейчас достигает своей орбиты макроэкономически, сдувает спрос. Страна, которая занимается тем, что потихонечку сдувает спрос. Она может привлечь сюда иностранных инвесторов. Зачем мне и иностранному инвестору идти, если спрос снижается?
Есть несколько причин. Во-первых, очень низкие цены на российские активы, а вот если мы посмотрим, например, наши нефтяные компании, сравним их по запасам, по операционной рентабельности с аналогами мировыми, мы увидим, что в расчете на баррель запасов или на единицу операционной доходности в 2 раза дешевле стоят. Это касается не только нефтянки, это наиболее зримый пример. Очень схожая ситуация в других отраслях российской экономики.
Мы неслучайно видим, что на фондовый рынок, это позитивная причина. Вторая причина - это импортозамещение, то есть компании, которые в силу разных причин или в силу торговых режимов, которые были нам навязаны нашими партнерами, не имеют возможность эффективно эпатировать товары Россию, готовы инвестировать производство аналогов, для того чтобы все-таки использовать емкость российского рынка, больше 40 миллионов потребителей, а на самом деле, рынок ЕАЭС. Значит, это больше 170 миллионов потребителей, для того чтобы компенсировать упущенные доходы от торговых операций.
Третье - это набор тех проектов, которые являются приоритетными для государства, которые, находя поддержку, гарантийную поддержку, поддержку в виде использования институтов развития тех форматов особых экономических зон, территорий опережающего развития, каких-то иных форматов поддержки, которые существуют. Вот по меньшей мере три причины, для того чтобы инвестировать в Россию, но мы должны понимать, что иностранный инвестор, он живет, в принципе, по тем же правилам, как инвестор внутренний, то есть это доходность, возвратный капитал, это снижение рисков. Поэтому, конечно же, мы должны работать с иностранным инвестором, создавать максимально комфортный климат и для российского инвестора.
- Вы сами заговорили о нефтяном секторе. Я вот сейчас об этом несколько слов сказал бы. Продажа госпакета "Башнефти". Есть вероятность, давайте скажем так, деликатно, что это купит "Роснефть", с точки зрения последующей продажи пакета "Роснефти". Это добаавит ей привлекательности, добавит ей стоимости. Ведь мы же говорим, что слишком низкая оценка российских компаний даже по капитализации рыночной?
Банк-агент, банк "Интеза" и еще несколько российских финансовых консультантов, такие как "Открытие", имеют 5 или 6 разных оценок. Утверждают в один голос, что возникает ностальгия, которая связана с лучшим балансом добычи и переработки. И синергия от того, что добычные мощности располагаются на сопредельных территориях, - возникает экономия от общей инфраструктуры. Оценки колеблются примерно от 150 до 200 миллиардов рублей.
Это то, что дополнительно получает компания, объединенная компания "Башнефть" – "Роснефть" при таком развитии событий. И мы неслучайно видим, что после объявления о том, что вышло распоряжение правительства, котировки акции "Роснефти" уменьшились в первый же день на 5, 7%, еще 1% добавили на второй день. Это, конечно, не только реакция на сделку с "Башнефтью". Это реакция и на заявление президента о том, что мы поддержим меры по стабилизации нефтяного рынка, но здесь есть и то и другое. Поэтому мы считаем, да, возникает положительный стратегический эффект. И в целом оценка компаний, а следовательно, той доли, которой располагает государство, в компании увеличивается.
- Не могу вас не спросить о структурных реформах. Вот, например, на предыдущем форуме в Сочи о них много говорилось, но у меня такое ощущение, что каждый понимает по-своему, и это действительно так, потому что даже вот во время интервью разные представители делового сообщества говорят о структурных реформах, перечисляют свои разные вещи. На ваш взгляд, структурные реформы сегодня - это что, это такие вещи, как пенсионная реформа, или это институциональные изменения разного рода? Что это? И что вы думаете про пенсионную реформу?
Базовая структурная реформа - это уход от моноспециализации, диверсификации нашей экономики, это выход на механизм несырьевого экспорта, это выход на изменение соотношений между институциональными чемпионами малым и средним бизнесом в пользу малого и среднего бизнеса. Это повышение общей гибкости экономики, это снижение издержек и повышение производительности труда.
А что касается пенсионной реформы, то я здесь вижу две плоскости. Есть плоскость, связанная с балансировкой бюджета. Это просто трансферт Пенсионному фонду в силу внутренней несбалансированности Пенсионного фонда по его источникам и обязательствам - серьезное обременение для бюджета. Но это не главное.
Есть еще такие вещи, как трудовой баланс. К сожалению, мы живем в условиях ухудшающейся демографической ситуации, старения населения. И здесь понятно, что должны быть предприняты меры увеличение продолжительности активной трудовой деятельности, рост экономически активного населения, доли активного экономически населения.
В пенсионной реформе, мне кажется, должно быть повышение пенсионного возраста на увеличение коэффициента замещения, то есть соглашения между пенсией и заработной платой. Потому что иное замораживание ситуации означала бы не увеличение пенсионного возраста, снижение коэффициента замещения, то есть реального ухудшения положения пенсионеров. Это, я думаю, неправомерно.
- Кратко задам последний вопрос. Это вот та реформа, которую Минфин предлагает, это уже накопительная часть, ее реформа?
- Я не знаю никакой реформы, которую предлагает Минфин. Если вы имеете ввиду вместо введения обязательной накопительной пенсионной системы еще один механизм добровольный пенсионной системы, то это не альтернатива и не реформа. У нас есть несколько разных видов симулирования добровольных пенсионных накоплений, это еще один из них. Это хорошее дело, мы всецело это приветствуем, но это не реформа.
