Некоторые страны Ближнего Востока, которым нужны наличные, такие, как Оман, например, распродают активы государственным предприятиям Китая и Малайзии.
По всему Ближнему Востоку, от Ливана до Ирака, растет общественный гнев и разочарование на фоне неправильного управления правительствами финансовыми ресурсами и услугами. В центре внимания — фискальная политика. Так как некоторые государства стремятся не сокращать субсидии, не повышать налоги, не менять структуру государственной и военной собственности, есть несколько вариантов политики, которая могла бы привлечь дополнительные источники денежных средств. Правительства могут заимствовать, распродавать активы, увеличивать зависимость от иностранной помощи, девальвировать свою валюту, переложив бремя расходов на неудачи на реформы, проводимые для граждан, уничтожив их сбережения.
Откуда поступают деньги? Привлечение иностранных инвестиций оказалось более сложной задачей, чем могли ожидать некоторые государства. У Саудовской Аравии ушло 3 года, чтобы привлечь капитал с помощью IPO акций национальной нефтяной компании Saudi Aramco. Королевство привлекло $26 млрд, главным образом, от внутренних инвесторов, с первоначальной целью - более $150 млрд.
В Омане сонный султанат встал на дорогу быстрого привлечения капитала, проведя приватизацию ряда государственных активов. Оману нужны деньги, и срочно. И здесь ему на помощь приходят инвесторы нового типа - государства и государственные предприятия, многие из которых расположены в Китае.
Оману приходится постоянно погашать долги, он сталкивается с дефицитом бюджета. Его дефицит бюджета составил $2,4 млрд в III квартале 2019 года, на 75% больше по сравнению с 2018 годом. На нефтяной сектор приходится более 70% налоговых поступлений. А в год снижения нефтяных поступлений приходится искать альтернативное финансирование для получения государственных расходов. По данным HSBC, на погашение долга ушла большая часть государственных средств, более $1,14 млрд, всего за первые три квартала 2019 года. Сейчас обслуживание долга почти в 9 раз выше, чем 3 года назад.
Итак, распродажа в Омане началась. В 2018 году Оман привлек $480 млн, продав газопроводы, и $1,3 млрд, продав 10%-ю долю своего газового месторождения Хаззан национальной нефтяной компании Малайзии Petronas. Государственная холдинговая компания Омана Nama продала 49% акций Oman Electricity Transmission Company китайской электросетевой компании State Grid Corporation of China в декабре за $1 млрд. Nama контролирует и ряд других поставщиков электроэнергии в Омане, многие из которых планируют частичную приватизацию, в том числе, ожидаемую продажу Muscat Electricity Distribution Company в 2020 году. Министр нефти Омана объявил о намерении провести IPO от 20% до 25% акций Oman Oil Company, национальной нефтяной инвестиционной компании Омана.
Оман также зависит от китайских кредитов на инфраструктуру. Однако Китай не торопится инвестировать в новый порт Омана в Дукме. Кажется, что китайцы рады кредитовать и покупать существующие активы, но совсем не рады вкладывать свой капитал в строительство новых.
Кроме того, что Ближний Восток страдает от экономической нестабильности, проблемными темами остаются вопросы преемственности руководства, иностранной интервенции, последствий низкого роста, низкой производительности и безработицы среди молодежи. При этом, военные расходы остаются крайне высокими и сокращения этой статьи расходов не предвидится. В 2018 году 5 из 10 стран с самыми высокими военными расходами в доле от ВВП в мире были арабские государства: Саудовская Аравия (8,8% ВВП), Оман (8,2%), Кувейт (5,1%) Ливан (5%) и Иордания (4,7%).
Экономисты до сих пор не знают, как ускорить рост, даже без учета постконфликтного восстановления. Сбор налогов, безусловно, поможет странам-экспортерам нефти Персидского залива; также необходимы коренные изменения в отношениях государства и общества. Из 6 государств Совета сотрудничества стран Залива только ОАЭ, Саудовская Аравия и Бахрейн ввели налог в 5% на добавленную стоимость. В богатых нефтью арабских странах Персидского залива налог на доходы физических лиц не взимается; хотя набирают силу акцизы на «греховные» продукты: сладкие напитки, алкоголь и табак. Государства с большим количеством экспатриантов, мигрантов и беженцев пытаются регулировать рынки труда, возобновив усилия по созданию рабочих мест для граждан. Как утверждают экономисты Абхижит Банерджи и Эстер Дуфло, значение имеет наиболее эффективное распределение ресурсов в экономике, будь то технологии, человеческий или финансовый капитал. Также важно, кому вы продаете свои активы.
Идеи развития — нормативные в своих основных предположениях. Сейчас, на всем Ближнем Востоке, предпочтение отдается государственному росту. И если одно правительство не может найти капитал для финансирования проектов развития, возможно, сможет другое. В приоритете у Омана остаются Китай и Малайзия. Однако финансовые инвестиции и вмешательства на Ближнем Востоке и за его пределами проводятся и за счет объединенных усилий суверенных фондов благосостояния и Российского фонда прямых инвестиций. Поразительно, как сильно не хватает частного капитала для развития и инфраструктурных проектов в регионе! В любом случае, IPO Aramco доказало, что даже звездные государственные предприятия испытывают проблемы с привлечением частного институционального капитала и иностранных инвесторов.
Как через 20 лет будут воспринимать граждане этих стран процессы, разворачивающиеся сейчас, когда государственные активы распродаются другим государствам? Какова истинная цена приватизации, при которой не меняется фискальная политика, создающая спрос на новый капитал? Как внешние суверенные игроки могут использовать свои экономические рычаги?
Приватизация на Ближнем Востоке может быть движущей силой, позволяющей расширять число заинтересованных сторон в национальных экономиках, в том числе граждан, фирм и иностранных инвесторов. Также она может усилить государственное управление экономикой с учетом региональных особенностей.
