Кому-то, наверное, показалось, что решение Саудовской Аравии на прошлой неделе максимально увеличить добычу нефти, чтобы снизить цены на нефть и обанкротить американских сланцевых производителей, было шуткой. Но это не так. Коллективная амнезия, похоже, накрыла высокопоставленных саудовцев и других членов ОПЕК. Они забыли, насколько катастрофической оказалась последняя попытка Саудовской Аравии уничтожить индустрию сланцевой нефтедобычи в США в период с 2014 по 2016 год. В прошлый раз последствия этого шага коснулись Саудовской Аравии и ее гораздо более бедных союзников, однако на этот раз ситуация окажется намного хуже.
В прошлый раз, когда саудовцы применили эту же стратегию в 2014 году, у нее было гораздо больше шансов на успех, чем сейчас. В то время многие верили, что американские сланцевики не могут добывать нефть при безубыточной цене Brent менее $70 за баррель. В августе 2014 года у Саудовской Аравии были рекордно высокие резервы в иностранных активах — $737 млрд. Это дало ей реальную возможность для маневра с точки зрения поддержки привязки саудовского риала к доллару и покрытия огромного дефицита бюджета. Кроме того, Россия на тот момент была просто заинтересованным наблюдателем.
Саудовская Аравия была настолько уверена в своем плане, что в октябре 2014 года во время встреч в Нью-Йорке между саудовскими должностными лицами и другими высокопоставленными лицами мировой нефтяной промышленности Саудовская Аравия сообщила, что королевство готово смириться с ценами Brent «от $80 до $90 за баррель на период от 1 до 2 лет». Это была принципиальная смена позиции, учитывая, что до этого ОПЕК искренне полагала, что Саудовская Аравия — их лидер, делающий все возможное, чтобы поддержать высокие цены на нефть и повысить благосостояние стран-членов ОПЕК. Тем не менее, на встрече в Нью-Йорке Саудовская Аравия дала понять, что преследует две четкие цели, реализуя свою стратегию перепроизводства и снижения цен на нефть. Первая: уничтожить (или, по крайней мере, замедлить прогресс) развивающуюся сланцевую нефтедобычу США. Вторая: оказать давление на других членов ОПЕК, чтобы они соблюдали правила поставок. Это означало отклонение от приемлемого диапазона цен, о котором говорил министр нефти Саудовской Аравии Али аль-Наими: «$100, $110, $95 за баррель».
Однако в течение нескольких месяцев после начала стратегии уничтожения сланцевой нефтедобычи саудовцам стало предельно очевидно, что они совершили ужасную ошибку, недооценив способность сектора сланцевой нефтедобычи США перестроиться на проведение гораздо более жестких операций. Выяснилось, что многие из лучших операторов не только достигли безубыточности при цене Brent $30 за баррель, но и получили приличную прибыль на отметках выше $35-37 за баррель. Американские сланцевики, благодаря прогрессу технологий, смогли не только увеличить объемы извлекаемой нефти из пробуренных скважин за меньшее время бурения. Они получили выгоду от затрат на бурение на нескольких площадках, разработали оптимальное расстояние между скважинами для более эффективной разработки месторождений, что позволило снизить затраты. Важно отметить, что неуклонный рост сектора сланцевой нефтедобычи США позволил США снизить энергетическую зависимость от Саудовской Аравии и расширить масштабы геополитического влияния, став производителем нефти номер один в мире.
С учетом этих событий в течение двух лет (2014–2016 гг.), когда действовала саудовская стратегия, государства-члены ОПЕК потеряли нефтяные доходы на сумму $450 млрд на фоне более низких цен, согласно МЭА. Они по-прежнему пытаются залатать дыры в своих валютных резервах и бюджетах, образовавшихся, когда цены на Brent упали со $100 за баррель до отметки ниже $30 за баррель.
Сама Саудовская Аравия перешла от профицита бюджета к небывало высокому в 2015 году дефициту в $98 млрд и израсходовала свои валютные резервы на сумму $250 млрд за тот период. Даже до начала новой ценовой войны на нефть Саудовская Аравия страдала от значительного дефицита бюджета, который продлится до 2028 года, если верить большинству прогнозов. При этом в бюджет в этом году была заложена безубыточная цена за баррель Brent на уровне $84.
Еще в 2016 году экономическая и политическая ситуация в Саудовской Аравии была настолько плохой, что заместитель министра экономики страны Мохамед Аль-Тувайджри недвусмысленно заявил в октябре 2016 года: «Если мы не предпримем никаких мер по проведению реформ, если мировая экономика останется прежней, то через три-четыре года нас ждет банкротство». Иными словами, если бы Саудовская Аравия продолжала бы перепроизводство, чтобы снизить цены на нефть, она обанкротилась бы через три-четыре года.
Тем не менее, три-четыре года — довольно оптимистичный срок. Еще в 2016 году саудиты не ожидали роста объемов производства сектора сланцевой нефтедобычи США или того, что цена безубыточности, заложенная в бюджет России, будет $40 за баррель.
Для США есть экономические выгоды. А, учитывая, что через год дадут о себе знать отрицательные последствия вспышки коронавируса, эти выгоды принесут значительные плюсы в политическом плане. Если верить практическому опыту, изменение цены на нефть на каждые $10 за баррель влечет за собой изменение цены за галлон бензина на 25-30 центов, а каждый 1 цент, на который снижается средняя цена за галлон бензина, приносит $1 млрд в год дополнительных потребительских расходов. С политической точки зрения это принесет огромные последствия действующему президенту, стремящемуся к переизбранию в США, что и собирается сделать Дональд Трамп.
Сама идея о том, что какой бы то ни было президент США позволит нанести огромный ущерб геополитически важному сектору сланцевой нефтедобычи страны, — в лучшем случае, неудачна. И в последние несколько дней президент Трамп заявил, что сейчас реализуется ряд новых мер по поддержке этого сектора. Они могут включать в себя использование более дешевой нефти, закупаемой у сланцевых производителей, чтобы усилить стратегический нефтяной резерв США.
Для России, чья основная внешнеполитическая стратегия при президенте Путине всегда состояла в том, чтобы «создавать хаос, а затем предлагать российские решения и влиять на этот хаос», нет ничего лучше, чем война цен на нефть в Саудовской Аравии. Во-первых, если цена на Brent восстановится на уровне $40, у России все в порядке с точки зрения бюджета, ее нефтяные компании могут добывать столько нефти, сколько будет нужно. Но даже если она не будет торговаться на этих уровнях, Россия все равно получит выгоду от того, что дважды за 10 лет Саудовская Аравия объявляла экономическую войну единственному реальному союзнику в мире — США.
Занимая контрольные позиции во всех ключевых странах шиитского полумесяца власти на Ближнем Востоке — в Ливане, Сирии, Ираке, Иране и Йемене (через Иран) — Россия продолжает работать над этими странами, прямо или косвенно имея в них точку опоры. К ним относятся Азербайджан (75% шиитов и государство бывшего СССР) и Турция (25% шиитов, разъяренная тем, что ее не приняли в ЕС). Другие остаются долгосрочными целями, включая Бахрейн (75% шиитов), Пакистан (до 25% шиитов и центр заклятых врагов США Аль-Каиды (запрещена в России) и Талибана (запрещена в России)).
И все это происходит в то самое время, когда нынешний фактический правитель Саудовской Аравии — крон-принц Мухаммед бин Салман — сталкивается с самым серьезным кризисом своей власти. Это стало понятно несколько дней назад, когда вышли сообщения о том, что Салман приказал провести очередное расследование в отношении своих высокопоставленных противников. К ним относились принц Ахмед бин Абдулазиз, младший брат короля Салмана, принц Мухаммед бин Найеф, племянник короля и бывший крон-принц. Согласно многочисленным сообщениям, здоровье 84-летнего нынешнего короля Салмана крайне плохое. Поэтому среди старших членов королевской семьи возникает вопрос престонаследия.
Нельзя забывать, что бин Салман не всегда был прямым преемником нынешнего короля: до июня 2017 года крон-принцем был недавно арестованный принц Мухаммед бен Наиф. А недавно арестованный принц Ахмед был одним из трех членов Совета верности — высшей королевской организации, которая поддерживает линию наследования. Он имел право выступить против назначения бин Салмана крон-принцем вместо своего двоюродного брата бен Наифа в 2017 году.
