Москва, 7 апреля. Вечный американский спор демократов и республиканцев может затрагивать любую тему, даже темпы роста. При этом, вопреки общему мнению, позиция демократов пока выглядит более адекватной.
"Демократы очень встревожены неспособностью обсуждать и вести серьезный разговор об экономике и рабочих местах, так как слишком заняты гендерной политикой", - написал в журнале New York Times Magazine советник президента США по стратегическим вопросам Стивен Бэннон, недавно уволенный из Совета национальной безопасности.
Досталось от него и однопартийцам.
"В растерянности также республиканцы. Все эти разработки Института Катона, австрийские экономические теории и принципы по ограничению государства не имеет никакого смысла. Они не живут в реальном мире", - считает известный своими альтернативными консервативным взглядам политик.
Пропустим гендерную политику и получим суть американской макроэкономики. Республиканцы запутались в лишенных эмпирических доказательств теориях. У демократов, похоже, вообще нет никаких теорий.
Но в то время как республиканцы объединились и решили переписать налоговый кодекс Америки, демократы продолжают лишь говорить.
Для образности представим пирог. Республиканцы обещают экономический рост, чтобы сделать пирог шире: больше пирога достанется каждому.
Именно поэтому ритуальная фраза "направленный на рост" (pro-growth) сейчас встречается почти везде: в принципах "направленной на рост налоговой реформы" (Pro-growth Tax Reform), которую подготовил контролируемый республиканцами комитет палаты представителей по бюджету или "семи причинах поддержать наш направленный на рост план" (7 Reasons to Love Our Pro-Growth Agenda) от комитета по ассигнованиям.
Но, несмотря на то что они постоянно говорят об этом, нет ничего неотъемлемо республиканского в экономическом росте, полагает британский журнал The Economist.
В классической модели Роберта Солоу, которую экономисты используют с 1950-х гг. для описания роста, производство продукции (то, что мы очень хотим) является функцией капитала (такие вещи, как мосты и станки на заводах), также есть наличие людей для выполнения работы и технологии, которые делают работу более эффективной. Увеличение капитала, количества людей или улучшение технологий могут привести к ускорению темпов роста.
Республиканцы фокусируют внимание на капитале. Снижайте налоги на доходы от инвестиций, заявляют они, и инвесторы будут использовать увеличившуюся прибыль для покупки дополнительного капитала. Снижайте корпоративные налоги и облегчайте вычет капитальных затрат и бизнес будет покупать больше станков.
Но вернемся к пирогу. В отличие от республиканцев, демократы обещают разделить его справедливо. Расширение доступа к медицинскому страхованию через увеличение налога на доходы с капитала, к примеру, отлично соответствует этому обещанию.
Хиллари Клинтон в ходе предвыборной кампании обещала "справедливую налоговую систему", которая заставит "богачей, Уолл-стрит и корпорации платить справедливые налоги".
Она также предложила свой вариант ускорения роста: повысив минимальные зарплаты, у потребителя появится больше денег на расходы, что должно стимулировать бизнес увеличивать инвестиции для удовлетворения спроса. Больше пирога каждому!
Но лишь немногие демократы поддержали ее и партийная платформа представила повышение зарплат, как элемент экономической справедливости.
Что касается предложений по увеличению промышленного производства и ускорению роста, то они вновь были увязаны с перераспределением.
Кстати, индекс потребительского комфорта по версии Bloomberg продолжает расти после победы Трампа. При этом в нем наблюдается четкая дивергенция.
С января 2008 г. республиканцы чувствовали себя не так комфортно, как в месяцы после выборов. Демократы же наоборот показывают снижение потребительского комфорта до минимума с декабря 2015 г.
На самом деле, уровень разногласий является самым высоким с февраля 2009 г. и не показывает каких-либо признаков изменений.
После выборов различие между республиканцами и демократами выросло с 14 пунктов в пользу демократов до почти 14 пунктов в пользу республиканцев. Это самое сильное изменение настроений в истории опроса.
