Об итогах выполнения бюджета - 2016, макроэкономических прогнозах на следующий год, росте благосостояния населения, приватизации рассказал в интервью Антон Силуанов, глава Минфина России.
- Согласно данным за ноябрь дефицит бюджета достигает 2,4% от ВВП. Президент озвучивал цифру предполагаемую по итогам в 3,7%. Что получается в итоге, и настолько в целом Минфин доволен сейчас исполнением бюджета за 2016 год?
- Действительно, мы двигаемся по плану. Хочу сказать, что в этом году доходы будут выполнены практически рубль в рубль, исходя из тех плановых назначений, которые были определены в последних поправках в Законе о бюджете. По показателям дефицита бюджета действительно мы будем находиться в параметрах 3,7 % от ВВП. При этом, как показывают последние недели исполнения бюджета, расходная часть, ассигнования расходной части осуществляются не так быстро и не так планово, как мы изначально планировали.
Поэтому возможно будет даже несколько ниже дефицит бюджета, около 3,6 – 3,7%. Хочу сказать, что изначально мы ставили себе целью достичь 3% при цене 40 долларов за баррель. И если бы не было решения о расчетах по набранным кредитам предприятиями оборонного комплекса, то мы бы эту цель даже перевыполнили. Если бы не было последнего решения в поправках Закона о бюджете о том, чтобы мы погасили все задолженности по кредитам предприятий ОПК, это порядка 800 миллиардов рублей дополнительно были истрачены на эту цель, то дефицит бы составил 2,7% в год.
- Но тем не менее, по итогам ноября 2,4 %, по итогам года 3,7%. То есть получается за декабрь на 1,5% почти дефицит.
- Но это известно. Когда в декабре, особенно в последние 2 недели, осуществляется наибольший объем расходования бюджетных средств, и как правило, объемы расходов декабря превышают среднегодовой уровень расходования за месяц в полтора-два раза. Поэтому, безусловно, дефицит будет увеличен, и как мы говорили, он будет около 3,7 %.
- Что касается бюджета на ближайшую трехлетку? Очень много было споров вокруг него. Он составлен достаточно консервативно. Мы помним, про это и Президент говорил, он в принципе поддерживает в этом плане Минфин. Тем не менее, дефицит должен сокращаться, но при этом дополнительно наращиваются отдельные социальные расходы. За счет чего тогда рассчитывается сокращать дефицит?
- Вы знаете, это непростая задача. Ведь для чего сокращаем дефицит бюджета? С тем, чтобы сделать бюджет адекватным той ситуации, которая складывается с доходной частью бюджета. Потому что доходы резко сократились. У нас доходы от нефти и газа в этом году снизились на 18% по сравнению с прошлым годом. Это существенное сокращение. Поэтому и, конечно, увеличился дефицит.
- В последний месяц должны были подрасти.
- Мы не можем иметь постоянно такой большой уровень дефицита бюджета, поскольку это влияет и на инфляцию, это влияет и на процентные ставки, на неопределенности и с налоговой системой, и с курсом, и так далее.
Поэтому наша задача заключается в том, чтобы такой показатель, у нас есть так называемый нефтегазовый дефицит, это доходы, посчитанные без учета нефтегазовых доходов, расходы обычные. Не нефтегазовый дефицит должен составлять около 5% от ВВП. В таком случае, мы считаем, что бюджет застрахован от различных колебаний внешнеэкономической конъюнктуры. Хочу сказать, что еще 2 года назад у нас бюджет сводился без дефицита при цене 105 долларов за баррель нефти. В 16-ом году это 75 долларов за баррель.
Наша задача состоит в том, чтобы к 2019-му году мы смогли иметь бездефицитный или условно бездефицитный бюджет при цене нефти 45 долларов за баррель. Почему 45 долларов за баррель? Потому что это такая структурная цена, равновесная цена, при которой мы видим, будет уравновешен спрос и предложение на мировом рынке нефти. И это цена, которая обеспечит стабильность выполнения обязательств, в том числе и социальных, о которых вы говорили, при любых конъюнктурных изменениях.
Поэтому если говорить о политике бюджета на 3 года, действительно дефицит снижается, сокращается и тот уровень цен на нефть, при котором бюджет будет сбалансирован. Я еще раз говорю, где с 75-ти до 45-ти, вот. При этом все социальные обязательства, вы правильно сказали, что они будут выполняться, а значит ассигнования на них будут расти. Потому что у нас социальные обязательства по Закону, как правило, все индексируются на уровень инфляции. За счет чего нам удастся сократить дефицит бюджета. За счет того, что мы будем более скрупулезно и более серьезно смотреть на эффективность других статей расходов бюджетов.
- Таких, как?
- Вы знаете, очень много на самом деле. Речь идет и о различных видах субсидий, которые зачастую могут быть уже сокращены и сокращаются в связи с тем, что снижаются темпы инфляции, снижаются процентные ставки, снижается и потребность в субсидировании кредитов, которые раньше брались при ставках 15, 17, 20%. Конечно, ни одно производство при таких дорогих заимствованиях не выживает. Поэтому ставки сейчас уже снижаются. Можно взять кредиты под 9, 10 и 11%. Поэтому необходимость в субсидировании отпадает. Это первое.
Второе. Мы говорим о том, что все-таки у нас ряд программ мы пересматриваем, какие-то стройки, проекты завершаются, заканчиваются. То есть мы будем не начинать новые большие такие серьезные как бы стройки, новые объекты, но будем выполнять все те действующие обязательства, особенно, в первую очередь, конечно, в социальной сфере, которые будут увеличиваться. Часть других расходов будет подлежать сокращению.
- А что касается индексации пенсий, на фактический уровень инфляции в 2017-ом?
- Да, это заложено у нас. У нас заложена индексация пенсий в следующем году на прогнозный уровень инфляции в текущем году 5,8%. Не исключаю, скорее всего так это и будет, что инфляция в следующем году сложится ниже, чем этот ожидаемый уровень, около 5,5%.
- Ну, да, эту цифру озвучивал уже Президент.
- Поэтому это хорошо. Это говорит о чем? Что доходы населения, доходы наших граждан в реальном выражении в следующем году будут расти. То есть темпы роста номинальных доходов будут опережать прогнозируемую инфляцию. И в следующем году, и в последующие годы, мы увидим уже рост в реальном выражении доходов после того, как они резко сократились в 15 и 16-ом году.
- Какие вы рассчитываете прогнозы по инфляции на следующий год, удастся ли достичь заветной цифры Центробанка в 4%?
- Да. Это наш целевой индикатор. И в прогнозах бюджета закладывалась именно эта цифра. Поэтому как раз сокращение дисбаланса бюджета, разбаланс его, будет являться одной из мер, обеспечивающих снижение, дальнейшее снижение инфляции.
- Ну, вы считаете 4%, это достижимая величина инфляции для 2017 года?
- Достижимая. Здесь предстоит конечно нам достаточно жестко проводить и бюджетную денежно-кредитную политику. Но много будет зависеть от, кстати, урожая в следующем году. Если в этом году мы видим неплохой урожай и видим, что этот факт повлиял на снижение цен на потребительском рынке, значит, мы видим о том, что хороший урожай, кстати, это одна из ключевых причин того, что ожидаемая инфляция в текущем году будет ни 5,8%, а 5,5%. Поэтому, много будет зависеть от таких факторов в следующем году, как урожай, объем доходов и расходов бюджета, дефицита бюджета.
Поэтому мы будем все делать необходимое для того, чтобы добиться снижения инфляции. Ведь это непростая задача, добиться 4%. Ведь при снижении инфляции, мы снижаем так называемый налог на бедных. Цены в магазинах будут стабильные. При повышении заработных плат, при повышении пенсий доход будет иметь больше возможности приобрести какие-то товары, продукты питания, коммуналка, и так далее.
- Повыситься покупательская способность?
- Конечно. Поэтому снижаются ставки по кредитам, тоже важно. И это будет стимулировать предпринимательскую активность, потому что будут доступнее кредитные ставки на рынке. Поэтому за простыми, казалось бы, целями снижения инфляции, стоят большие, серьезные задачи по восстановлению темпов роста экономики, по восстановлению реальных доходов населения.
Мы таким образом покажем, что несмотря на все сложности, несмотря на все ожидания наших западных партнеров о том, что и санкции, и снижение цен на нефть разорвут экономику России, этого не произошло. Наоборот, произошла стабилизация снижения инфляции. И это нас мобилизовало. И мы сможем, начиная с 17-го года, значит, поступательное развитие, причем даже темпами выше, чем в прогнозе. У нас в прогнозе темпы роста ВВП в 17-ом году составляют 0,6% в год, следующий год. Мы считаем, что эта цифра может быть больше, может быть даже в два раза выше. У нас 0,6% по плану, около 1, 1-2% вполне достижимо, значит, достижимые темпы экономического роста. Это очень важно, это очень правильно, как раз отвечает задачам, которые Президент поставил – обеспечить к 19-му году темпы роста российской экономики не ниже мировых. Мировые темпы роста сейчас около 3%. Поэтому если мы обеспечим где-то 1, 1,2% роста в следующем году, хороший будет старт .
- То есть вы считаете, что эта цифра она достижима в 2019-ом?
- Если нам удастся снизить инфляцию, снизить ставки, мы очень серьезно подходим к изменению налоговой системы, имея в виду, что те решения, которые были приняты о стабилизации налогов, они выполняются.
Мы не повышаем налоговую нагрузку. Все это благоприятно действует на инвестиционный климат. И в конечном счете, это позволит увеличить темпы роста экономики.
- Вы начали говорить про рост реальных доходов населения. В следующем году, на ваш взгляд, вырастут ли они?
- Да. Я сказал, что они подрастут. По нашим оценкам около 1,5% в реальном выражении.
- Про Резервный фонд много говорится. Очень много прогнозов экономистов, что в 2017 году мы полностью, получится у нас полностью проесть весь Резервный фонд. Так ли это?
- Да. Мы в этом году выполнили наши планы по использованию Резервного фонда. Ни больше, ни меньше потратили, где-то около 2,1 триллиона рублей. В следующем году общий объем использования Резервного фонда составляет 1,8 триллиона рублей. При этом остатки Резервного фонда составляют около 1 триллиона рублей, чуть-чуть меньше, потому что курсовая разница влияют на рублевый эквивалент Резервного фонда. Тем не менее, как я уже сказал, что нам нужно использовать резервы на 1,8 триллиона рублей. То есть нам придется использовать средства Фонда национального благосостояния.
Если не будет улучшения той конъюнктуры мировых цен на наши энергоносители, которые мы экспортируем. Потому что если сегодня цена там 53 и 55 долларов за баррель на нефть марки «Юралс», мы свои расчеты бюджета формировали из расчета 40 долларов за баррель.
Поэтому, если брать оценку дополнительных доходов, то это более триллиона рублей в следующем году могут поступить в нефтегазовые доходы. Что с ними делать? Направить на расходы и увеличить платежи, увеличить где-то инфраструктурные, социальные проекты, или все-таки сберечь и не тратить резервы. Потому что примерно объем-то тот же самый. То есть мы тратим из Резервного фонда триллион и триллион дополнительно получим доходов.
Думаю, что с точки зрения экономики нам, конечно, нефтегазовые доходы в первую очередь тратить на расходы нельзя. Потому что это не только связано с сохранением резервов, хотя это тоже очень важно. Потому что наша страна, которая во многом зависит от нефтегазовых доходов, должна иметь подушку безопасности. Но во многом это связано и с тем, что те цены, которые сложились сегодня на нефтяном рынке, они же ведь связаны с ограничением добычи, которые будут приняты странами ОПЕК. Это решение было принято на полгода. Как будут развиваться события дальше? Цены упадут опять до 40, а может быть и до 25 долларов за баррель, или это будет тренд на год, на полтора, на два. Никто не знает.
- А ваше мнение, какое?
- Я думаю, что цены на наефть будут находиться в диапазоне от 40 до 60 долларов за баррель. Скорее всего, это достаточно, большой конечно диапазон. Но нам нужно быть готовым к тому, что цены могут и варьироваться около 40 долларов за баррель, собственно на это и учитывает наш бюджет.
Поэтому как использовать дополнительные доходы, которые возможно мы получим в следующем году, я бы считал, что их нужно использовать очень ответственно, консервативно. Конечно, нам придется какие-то дополнительные расходы осуществить. И уже принято ряд решений по поддержке промышленности, тех секторов, которые дают нам экономический рост. На это нужно дополнительные ресурсы. Где-то нам нужно помочь оборонке. Да, действительно, есть такие уже решения. Но большую часть дополнительных доходов , большую часть, нужно конечно не тратить. Поскольку это, кстати говоря, и фактор влияния и на курс. Потому что, если мы будем тратить все нефтегазовые доходы на дополнительные расходы, будет приводить это к укреплению курса рубля.
Хорошо это или нет? Для нашей промышленности, которая уже привыкла к курсу 60 рублей за доллар, дальнейшее укрепление приведет к снижению конкурентоспособности. И нужно нам сейчас это или нет. Думаю, что дополнительные курсовые колебания, даже в сторону укрепления курса рубля, нам сейчас ни к чему. И считаю, что проводя ответственную бюджетную политику, вот эти дополнительные нефтегазовые доходы лучше было бы в большем объеме сберечь, сохранив резервы, на предстоящие второй и третий год нашей трехлетки. Надо посмотреть, как будет развиваться ситуация.
- Если будет ситуация развиваться так, что нефть удержится на отметке 60 долларов за баррель? Не планируете ли вы пересматривать параметры бюджета?
- Параметры бюджета пересматриваем, как правило, в весеннюю и осеннюю сессию работы Государственной Думы. Это могут быть такие точечные поправки, которые даже могут и не приводить к уточнению параметров бюджета. А могут быть и поправки, которые меняют уровень доходов и расходов бюджета. Тогда готовится новый прогноз, новая оценка стоимости нефти, в том числе новая оценка роста экономики, роста ввп. То есть все те показатели, которые влияют на параметры бюджета. Я не исключаю такой возможности в следующем году. Посмотрим, как будет развиваться ситуация. Но еще раз повторюсь, что бюджетная стратегия должна строиться на консервативных оценках. Это наше правило, святое правило финансистов.
- Вы уже начали говорить про рубль. Будет ли как-то Правительство принимать какие-то меры для того, чтобы сдерживать его рост для того, чтобы, как вы сказали, сохранять конкурентоспособность нашей экономики?
- Это больше задача Центрального Банка. Безусловно, влияние Правительства на курс рубля может происходить от объема трат, бюджетных трат тех доходов дополнительных, которые будут поступать в случае, если благоприятная конъюнктура продолжится и дальше. Поэтому и я говорю, что наша задача состоит в том, чтобы здесь и сохранить стабильность курсовой политики, и сохранить стабильность выполнения наших всех обязательств путем не траты тех конъюнктурных доходов, которые могут к нам в следующем году прийти.
- Минфин традиционно всегда составляет свои прогнозы и по рублю, и по нефти. Вот вы в следующем году не ждете ли никаких колебаний по рублю в связи с тем, что, например, ФРС сейчас взял курс на повышение ставок?
- Все будет зависеть, конечно, от динамики изменения ставок Федеральным резервом Соединенных Штатов. Но серьезных изменений, серьезных колебаний нашей валюты мы не ожидаем. Поскольку мы сегодня вот в нынешних прогнозах не ожидаем каких-то резких тоже изменений ставок, ставок Федерального резерва США в следующем году.
Да, действительно есть прогнозы, что пару раз будут принимать решения повышения этой ставки. Но я не вижу каких-то серьезных последствий для курса рубля. Поскольку у нас платежный баланс достаточно сильный. У нас в следующем году и последующие годы мы сокращаем и бюджетный баланс, дисбаланс, бюджетный дефицит. Поэтому каких-то серьезных последствий для курсовых соотношений, мне кажется, у нас нет.
- Как вы оцениваете традиционную программу, вы довольны тем, как она прошла в этом году? В том числе и в ценовом выражении?
- Да, это конечно беспрецедентная приватизационная сделка была в этом году. Мы от приватизации в этом году получили триллион 100 миллиардов рублей.
От продажи 19, 5% пакета «Роснефти» в бюджет пришло 710 миллиардов рублей. Причем мы продали «АЛРОСу», продали «Башнефть». Это, конечно, очень серьезно помогло нам не тратить дополнительные резервы. С одной стороны. А, с другой стороны, мы как раз закрыли долги по кредитам тех оборонных предприятий, которые были взяты для выполнения гособоронзаказов в предыдущие годы.
Если бы приватизационных сделок этих не было, мы не смогли бы выполнить такую задачу, и предприятия, конечно, остались бы с долговой нагрузкой. А сейчас, расчистив свои балансы, предприятия могут так же участвовать и на кредитном рынке, и развивать не только, кстати говоря, оборонный сегмент, но и гражданский сегмент, о чем, собственно, ставил задачей Президент Российской Федерации. Поэтому приватизационные сделки нам очень помогли, с точки зрения сохранения резервов и выполнения таких первоочередных новых задач, которые встали на входе исполнения бюджета текущего года.
- Как вы оцениваете непосредственно, вы уже сказали, крупнейшую сделку, как ее называют уже, сделку века – приватизацию 19,5% акций «Роснефти»? Вы считаете, она была проведена успешно? Та сумма, которую получил бюджет от нее, доволен ли Минфин этой суммой?
- Минфин, конечно, доволен тем объемом ресурсов, который поступил в бюджет. Мы собственно на это и рассчитывали. Наши ожидания собственно оправдались. Поэтому еще раз хочу сказать, что сделка была проведена в конце года, правда у нас были определенные такие риски того, что деньги могут поступить в самые последние дни года. И тогда мы не сможем их использовать на расходы. Они перейдут на следующий год. Но все произошло так, как мы спланировали с нашими коллегами из «Роснефти». Деньги поступили буквально где-то 16-17 числа. Мы их успели раскассировать и направили на планированные расходы.
- Сделка по приватизации доли «Роснефти» состоялась на чуть меньшую сумму, чем 710 закладываемых миллиардов рублей, казна получила 692 миллиарда, и еще 18 миллиардов доплатил «Роснефтегаз». В связи с чем было принято такое решение? Именно с тем, что нужно было Минфину до конца года получить эти деньги в кратчайшие сроки?
- Когда планировалась эта сделка, мы договаривались о том, что, определяли стоимость этого пакета, закладывали его в бюджет, и были приняты решения о том, что именно в тех объемах, которые и были определены, бюджет получит необходимую сумму от приватизации. Это и произошло.
- А в плане налоговых поступлений, какую сумму недополучил бюджет после этой сделки?
- После этой сделки бюджет получил все необходимые налоги. Здесь никаких у нас недопоступлений нет, с учетом всех тех решений по изменению законодательств, которые были приняты, одновременно с этой сделкой.
- Ваш заместитель, если продолжать говорить о приватизационной программе, Алексей Моисеев говорил, что Минфин считает возможным снизить в ряде компаний госдолю до блокирующей. Имеется в виду, там, где раньше была контрольная, был контрольный пакет у государства. Почему обсуждаются такие изменения? Нужны дополнительные средства для пополнения бюджета?
- Вы знаете, мы в последующие годы, на 17, 18, 19-й планируем, конечно, меньшие объемы поступлений от приватизации. В 17-м году это 136 миллиардов рублей
- В 18-ом.
- В 17-м, да. А в 18, 19-ом там около 30 миллиардов рублей. Поэтому, конечно, мы уже почувствовали наши возможности от приватизации. Конечно, предусматриваем большие траты резервов, как вот мы с вами уже об этом говорили, конечно, хотелось бы посмотреть возможности получить дополнительные доходы от продажи пакетов акций предприятий, находящихся в государственной собственности. С тем, чтобы, с одной стороны, предприятия находились под контролем, если говорить о стратегических предприятиях, под контролем государства. С другой стороны, мы бы допускали участие в этих предприятиях и частных инвесторов. Это повышает и эффективность работы этих предприятий. Ну, а с третьей стороны, конечно, получали бы дополнительные поступления в бюджет, и сокращали использование наших резервов. Поэтому мы заинтересованы в расширении приватизационных сделок. В Правительстве Российской Федерации рассматривается этот вопрос. Поэтому мы будем всячески стимулировать наших коллег по Правительству еще раз возвращаться к вопросам о последовательной приватизации и сокращению участия доли государства. Но еще раз повторяюсь, до тех уровней, где это возможно. С тем, чтобы государство в стратегических предприятиях все равно имело контроль и решающее слово.
- Да. Вы сказали, что на следующий год приватизационная программа оцениваете на 136 миллиардов рублей. А что будут за пакеты приватизированы?
- Это Банк ВТБ и Совкомфлот.
- Какие проценты?
- Ну, Правительство определило уже проценты.
- Налоги. Владимир Путин еще в своем Послании Федеральному собранию, можно сказать, дал старт налоговой реформе, которая должна пройти в 2019 году. Он сказал, что следующий год должен быть годом обсуждения этой налоговой реформы. Ждут ли какие-то шоки наш бизнес или, может быть, для граждан будут какие-то изменения?
- Но, почему-то вы сравниваете изменения в налоговой системе с шоком. Наоборот. Здесь никаких шоков.
- Но обычно изменения в налоговой системе, связано с большими поступлениями в бюджет, насколько я понимаю.
- Вот как раз и нет. Потому что несмотря на все сложности и 15, и 16, и 17-го годов, не смотря на все возможные обсуждения увеличения налогов, таких решений не было принято. Правительство очень ответственно относится к любым изменениям налоговой системы, особенно с точки зрения повышения налоговой нагрузки. Наша задача заключается в том, чтобы эту нагрузку не повышать. Если сейчас посмотреть, сколько налогов собирает государство в целом вместе с государственными не бюджетными фондами, то около 32% от ВВП. В принципе, этих денег достаточно для того, чтобы профинансировать наши обязательства. Поэтому задачи изменений в налоговой системе будут следующие.
Мы должны не увеличивать, а даже снижать нагрузку на добросовестный бизнес. Мы должны сделать так, чтобы те предприятия, которые еще находятся в серой зоне и не платят в полном объеме налогов, их начали платить. То есть за счет этого мы повысили наши уровни доходов бюджетной системы.
Наша основная задача, мы видим необходимость подкорректирования налоговой системы таким образом, чтобы налоги все больше и больше стимулировали экономическую активность, рост. Видим в этом, сейчас есть проблемы в том, что большие очень уровни налогообложений труда, Фонда оплаты труда. Это страховые взносы, большой объем, 30% только идут, значит, отчисления в наши государственные не бюджетные фонды. И считаем, что это является одной из причин того, что многие до сих пор платят зарплату в конвертах. Поскольку 30% с каждого рубля выплаченной заработной платы нужно отдать в страховые платежи. Поэтому мы считаем, что нужно снижать нагрузку на труд, и где-то одновременно увеличивать налогообложение по другим налогам, которые не являются столь обременительными.
- Например.
- Например, это налоги на потребление, косвенные налоги. Поэтому в этом направлении будем работать. Конечно, мы будем работать и с администрированием. Потому что видим, что здесь есть большие ресурсы, особенно в следующем году надеюсь и уверен, что мы получим дополнительный, такой синергетический эффект от объединения баз налоговой и таможенной службы. У нас сейчас активно идет взаимодействие двух служб, которые как не странно, знаете, год назад еще совершенно были разрозненны их базы, были абсолютно не совместимы между собой. Поэтому уровни риска для тех или иных налогоплательщиков. Когда будут сопоставлены, то значительно проще будет и налоговикам, и таможенникам выявлять точечно те предприятия, которые находятся в рисковой зоне, и куда нужно идти проверять, где нужно лучше администрировать. И эффект будет более больше, чем сегодня. Это, конечно, и администрирование страховых взносов через налоговую службу. Не путем использования ресурсов Пенсионного фонда, как это делалось. А налоговая служба, как и сейчас, она администрирует начисления доходов физических лиц. Точно также будет администрировать страховые взносы. То есть здесь никакой дополнительной нагрузки административной на предприятия не добавится. Наоборот, они снизится. И вот такого рода решения, упрощение администрирования, тоже дадут нам дополнительные поступления.
- Кстати, по НДФЛ уже ивы высказывались, и премьер высказывался по поводу того, что не рассматривается сейчас идея по поводу отмены плоской шкалы НДФЛ. Более того, после введения этой плоской шкалы бюджет получил существенно больше доходов, потому что многие вышли из, как вы сказали, серых схем. Не рассматриваются ли подобные тогда меры и по другим налогам сейчас?
- Но по другим налогам мы рассматриваем различные варианты, в том числе по страховым взносам. Но здесь нужно действовать тоже очень аккуратно с тем, чтобы в случае снижения планки по тем или иным видам налогов, мы могли быть уверены в том, что либо:
а) это приведет к охвату налогоплательщиков, и тем самым мы получим налогов не меньше, чем при более высокой ставке налогообложения, и
б) значит, если мы где-то снижаем уровни ставок налогов, соответственно мы где-то должны и это компенсировать.
Сделать это таким образом, чтобы это не влияло на заинтересованность наших инвесторов вкладывать деньги на бизнес активность. Для нас важно очень бизнес климат, чтобы был понятный, прогнозируемый на несколько лет вперед. И если мы 5-6 лет вот последние не меняли практически серьезных изменений в области налогов, то считаем, что те предложения, которые сейчас будут готовиться, начиная с 19-го года, которые, как поручил Президент, вступят в свою силу, они тоже на пяти-шестилетний период не менялись, были стабильными, с тем , чтобы любым бизнесменам, инвесторам, вложившим деньги, они бы могли пониматьчто они отобьют их и получат хороший финансовый результат.
- Что касается нефтяников и газовиков. Вот до 2018-19 годов, как-то на них будет увеличиваться нагрузка, будут ли опять приниматься какие-то единовременные меры, и уже в 2018 заработает плотный проект взимания налога НДД, так называемого, на добавленный доход. Что он даст бюджету?
- Вы знаете, мы действительно, 2 направления по нефтяникам. Значит, это продолжение так называемого большого налогового маневра, когда мы будем снижать экспортные пошлины, и постепенно увеличивать внутреннее налогообложение через НДПИ.
Второе. Это действительно, сначала в пилотном режиме введение так называемого НДД, налога на добавочный доход, значит, в виде эксперимента сначала. А потом уже постепенное расширение этого механизма на всю нефтегазовую отрасль. Поэтому это будем делать очень постепенно вот, с тем, чтобы бюджет не потерял никаких доходов, потому что сейчас есть предложения у нефтяников, давайте мы НДД сейчас вот введем максимально.
На первом этапе НДД приводит к сокращению доходов бюджета и бюджетной системы. Мы этого не можем сейчас допустить. Поэтому мы говорим о том, что введение новых налоговых инноваций для бюджета должно быть нейтральным, в части нефтяников. Поэтому и будем очень так постепенно, плавно внедрять его, начиная с 18-го года. Вот этот новый налоговый режим, НДД.
- Что касается каких-то единоразовых мер по взиманию дополнительных доходов от роста цен на нефть?
- У нас есть, создана система, которая настраивается сама в зависимости от того, если цены на нефть растут, то и налогообложение тоже растет, НДПИ. Вполне это адекватно учитывать изменение цен, цен на нефть. Поэтому каких-то других налоговых инноваций в этой части не планируется.
- В этом году также было принято решение по пересмотру ряда акцизов на бензин, на табак, на алкоголь, ряд других акцизов. Что в итоге получит от этого бюджет, и как это скажется на ценах?
- Несколько решений было принято. Действительно, повышен акциз на табак, цены вырастут на табачные изделия. Но это, я считаю, что здесь и правильно с точки зрения стимулирования к сокращению потребления табака. Алкоголь. В следующем году, в следующем году предусмотрено не существенное повышение акцизов на алкогольную продукцию. С 500 рублей за литр спирта до 520. Но мы сейчас в Правительстве активно работаем над темой спиртосодержащей продукции. У нас получается так, что вот эти все боярышники или там спиртовые лосьоны, на них не взимался акциз на спирт, который является основой для производства этих изделий.
Поскольку решением 2007 года акцизы, и они были вот эти товары исключены из-под акцизной продукции. Странно, казалось бы, да? Получается, что были созданы стимулы для как раз вот для такого рода продажи псевдо, значит, продукции, которая предназначалась там для бытовой химии, для лосьонов, для каких-то медицинских изделий, а употреблялись совершенно для других целей.
Поэтому в соответствии с решением Президента и Правительства сейчас готовится целый ряд законодательных инициатив, жестких, с точки зрения усиления и ответственности, вплоть до уголовной, по производству, нелегальному производству и продажи продукции. И изменению акцизной политики, с тем, чтобы просто не было возможности продавать дешевый алкоголь под видом каких-то бытовых и косметических средств.
- То есть на них будет действовать полный акциз - 530 рублей. Сколько за счет этого планирует получить бюджет?
- Вы знаете, мы здесь не ищем каких-то фискальных целей. Здесь самое главное сделать так, чтобы у нас на рынке продавался нормальный алкоголь, и можно было купить доступно обычную алкогольную продукцию, а не ходить в магазин бытовой химии, и покупать непонятные средства.
- Каковы ожидания по ценам на бензин?
- В следующем году повышаются акцизы на бензин и дизельное топливо, действительно. Эти деньги у нас пойдут на балансировку бюджета. Что будет с ценами на бензин. Хочу напомнить, что в этом году мы тоже повышали акцизы, это не привело ни к каким повышениям цен на моторное топливо. Но это происходило на фоне снижения цен на нефть. В следующем году мы примерно на такой же уровень повышаем акцизы, но мы видим, что сейчас идет тренд на повышение цен на нефть. А оптовые цены на бензин считаются, исходя из мировой цены, с учетом издержек на ее доставку нефти, значит, нефтепродуктов на внешние рынки, и соответственно акцизной политики. Поэтому мы считаем, что, возможным, некоторое увеличение цен, не думаю, что это будет существенное подорожание дизельного топлива и бензина. Но не исключаю, что как и в этом году, так и в следующем, некоторое удорожание произойдет.
