Министр энергетики России Александр Новак рассказал о договоренностях с ОПЕК, условиях соглашения по "Турецкому потоку", цене на газ для Белоруссии и приватизации "Башнефти".
- Александр Валентинович, здравствуйте! Спасибо большое, что согласились здесь, в Стамбуле, дать нам большое интервью, ответить на все наши вопросы. Начать хочется, наверное, с самого главного для всего сырьевого рынка на сегодняшний день - с цен на нефть и с вашей встречи с членами ОПЕК. Чего вы ждете, во-первых, от той встречи, о которой были достигнуты договоренности, 29 октября, и о чем договорились в эти дни в Стамбуле? Будут ли в итоге выполняться те договоренности, которые были достигнуты в Алжире, о снижении добычи нефти?
- Я, во-первых, хочу напомнить, что в Алжире страны ОПЕК выпустили совместное заявление, наверное, впервые с 2008 года, в котором они определили для себя целевой уровень достижения объемов добычи. Это 32,5-33 млн баррелей в сутки, что означает примерно возможность снижения от существующего уровня от 400 до 700 тысяч баррелей в сутки. При этом детали и механизмы достижения этих целевых показателей будут выработаны в течение октября и ноября до 30 ноября, когда состоится очередная конференция стран ОПЕК в Вене.
Сейчас идут консультации внутри ОПЕК, а также со странами, не входящими в ОПЕК, поскольку ОПЕК предлагает участвовать в совместных действиях по регулированию рынка в этом краткосрочном периоде для скорейшей балансировки рынка и странам, не входящим в ОПЕК. Поэтому мы принимаем участие в консультациях. Я встретился с разными ключевыми министрами и ОПЕК, и не ОПЕК, с генеральным секретарем. Считаю, что мы движемся в правильном направлении, позитивно. Буквально только что мы проводили очередную встречу с несколькими странами ОПЕК и не-ОПЕК и договорились, что 29 октября в Вене пройдет консультативный технический совет, в котором будут принимать участие министры стран ОПЕК, а также стран не-ОПЕК, которым будет разослано соответствующее приглашение.
Мы получили приглашение, мы подтвердили свое участие. Россия готова участвовать в заморозке. И на самом деле, это один из тех инструментов, который мог бы в более короткие сроки сбалансировать рынок. Рынок на сегодняшний день еще показывает, что мы не вышли из кризиса и идет перепроизводство нефти, что влияет существенно на цены, влияет на снижение инвестиционной активности. Мы видим, что за последние два с половиной года очень существенно снизились объемы инвестиций в отрасль, что на самом деле может повлечь за собой очень негативные последствия как для производителей нефти, так и для потребителей. Поэтому в целях устойчивой энергетики, в целях того, чтобы в будущем не допустить коллапса наличия энергоресурсов и возможности обеспечения энергоресурсами стран, необходимо сегодня уже предпринимать действия по возврату в отрасль инвестиций.
На наш взгляд, цены, которые сегодня складываются, наверное, может быть комфортны для текущей деятельности относительно действующих месторождений, но что касается будущей добычи, они достаточно низкие. И это все признают. Для возврата инвестиционного процесса необходимо, чтобы цены были несколько выше. При этом мы понимаем, безусловно, что опять же цены не должны быть настолько высокими, чтобы допустить быстрый приток капитала, особенно в добычу сланцевой нефти, который может заместить вот этот дефицит в короткие сроки и опять обеспечить перепроизводство, что в свою очередь повлечет очередной цикл низких цен.
Конечно же, эта волатильность будет продолжаться. Но волны этой волатильности могут быть сглажены путем совместных действий между странами ОПЕК и не входящими в ОПЕК. Будем продолжать вырабатывать конкретные механизмы и детали.
- Исходя того, что вы услышали от своих коллег из стран-членов ОПЕК и не являющихся членами ОПЕК, видите ли вы готовность к тому, что действительно 30 ноября будет принято окончательное решение по снижению добычи?
- Знаете, я вижу позитивную динамику в обсуждении этого вопроса по сравнению с тем, что было в апреле в Дохе. Стороны стали более гибкими друг к другу, и позиции стали сближаться. Если брать весь ОПЕК, куда входит 14 стран, сегодня уже определена общая квота. Сейчас идет работа внутри ОПЕК по выработке квот для каждой из стран, входящих в ОПЕК. Это очень сложный процесс. Потому что последние несколько лет страны не могли договориться внутри ОПЕК о конкретных квотах. Тем не менее, судя по тем обсуждениям, которые состоялись, я вижу, что действительно идет положительная динамика в процессе обсуждения. Я надеюсь, что действительно к концу ноября будут выработаны конкретные предложения со стороны ОПЕК.
- А саудиты и иранцы что говорят? Потому что до этого из-за них не раз уже срывались переговоры по поводу замораживания добычи, снижения добычи нефти?
- Учитывая, что в Алжире все-таки договорились об общих целевых показателях добычи странами ОПЕК, сейчас идет обсуждение внутренних квот. И саудиты, и иранцы, на мой взгляд, в обсуждении этих конкретных механизмов, деталей, стали более гибкими. Мы уверены, что сейчас и новый руководитель, генеральный секретарь Баркиндо, и другие члены ОПЕК прилагают к этому максимальные усилия.
- Вы после встречи со своим коллегой из Саудовской Аравии сказали, что есть некий план совместных действий. Что это за совместные действия с Саудовской Аравией? Хотя бы намекните.
- У нас развивается активно энергодиалог с Саудовской Аравией, и он основан на двух составляющих. В первую очередь речь идет о развитии наших совместных проектов в области энергетики. У нас есть много общего. Я возглавляю межправкомиссию по Саудовской Аравии. И мы подписали в Санкт-Петербурге с Министром энергетики Саудовской Аравии документ, создающий рабочую группу в области энергетики. Так вот мы договорились, что рабочая группа соберется в ближайшее время, где-то во второй половине октября в Эр-Рияде для обсуждения конкретных проектов по развитию нашего энергетического сотрудничества.
Вторая часть наших взаимоотношений касается координации совместных действий на нефтяных рынках. И вы помните, мы в Китае на G-20 в начале сентября также подписали совместное заявление, в котором мы договорились создать экспертную группу, которая будет мониторить рынки и вырабатывать предложения для наших совместных действий. Также договорились, что экспертная группа в октябре соберется для того, чтобы обсудить именно наши совместные координирующие действия на рынках в двустороннем формате.
- Владимир Путин заявил о том, что Россия готова присоединиться к решениям ОПЕК по стабилизации на сырьевом рынке, но не уточнил, как именно Россия будет присоединяться. То есть это будет заморозка добычи, либо это будет снижение добычи, за счет чего будет происходить заморозка или снижение. На какой срок это будет происходить. Вот какая-то конкретика у вас сейчас есть?
- Мы исходим из того, что заморозка - это для нас наиболее приемлемый и эффективный вариант. И еще в начале года, когда встречались со странами ОПЕК, наше предложение было, которое было поддержано странами ОПЕК, это обеспечить сохранение на достигнутом уровне добычу нефти с тем, чтобы не увеличивать предложение на рынке, и при растущем спросе снизить этот дисбаланс, который сегодня есть, превышение предложения над спросом. На мой взгляд, это эффективный, наиболее приемлемый инструмент. Потому что у многих стран, с которыми нам нужно будет всем вместе принимать одинаковое решение по сути дела, разные ситуации. Кто-то за этот период нарастил, кто-то снизил добычу. И учесть интересы каждой страны практически невозможно, когда в этом принимает участие большое количество стран. Поэтому это наиболее, мне кажется, компромиссный и приемлемый вариант. И вот Россия готова идти также по этому варианту заморозки, но при этом мы будем предлагать конкретные детали и механизмы после того, как ОПЕК выработает у себя консенсус по квотам относительно тех целевых показателей, которые они себе задали.
- А заморозка может происходить за счет чего? То есть это уменьшение темпов бурения, или не открытие каких-то новых месторождений? За счет чего это будет происходить?
- Вы знаете, у нас тоже внутри страны работает большое количество компаний. Я уже говорил эти цифры, это более двухсот. Из них, наверно, около 10 компаний, которые составляют 90% российской добычи. Везде ситуация разная. У каждой компании свои месторождения, зависит это от климатической зоны, от экономической эффективности разработки, от тех льгот, которые предоставляет государство. Поэтому мы будем эти все инструменты совместно с компаниями вырабатывать, каким образом можно было бы в целом по России, не относительно каждой компании в отдельности, а в целом по добыче в России, которая составляет на сегодняшний день 11 млн 100 тыс. баррелей в сутки, сохранять на достигнутом уровне. Что касается конкретного месяца, я уже сказал, мы будем еще дополнительно обсуждать вместе со странами ОПЕК.
- И срок, на который было бы продуктивно осуществлять эту заморозку, какой вы видите?
- Срок может быть разный, рассматриваются разные варианты. Предложения есть и 3 месяца, 6 месяцев, 1 год. На мой взгляд, наиболее эффективный срок, который бы позволил действительно реально достичь результата, это 6 месяцев. С мониторингом ситуации и с возможной пролонгацией. То есть 6 месяцев, это, на мой взгляд, самый подходящий срок.
- И все ли российские компании готовы присоединиться к этой заморозке? Потому что западные СМИ не так давно, апеллируя разными комментариями, говорили про то, что якобы не все российские компании могут к ней присоединиться. Так ли это или нет?
- Могу сказать, что мы в начале года проводили встречи и консультации с нашими компаниями, получили поддержку на то, чтобы мы могли проводить такие переговоры, и компании присоединились бы к общей позиции. Сейчас, конечно, время прошло. Мы продолжаем с нашими компаниями работать. Сейчас другая ценовая ситуация на рынке. Она, кстати, может в любой момент измениться, потому что рынок на сегодняшний день очень чувствителен к любым изменениям подходов относительно возможностей балансировки рынка. Поэтому мы сейчас продолжаем с нашими компаниями соответствующие консультации, и ожидаем, рассчитываем, что все примут в этом участие, и соответственно, учитывая, что это выгодно и компаниям, и бюджету, поскольку поддерживает цены, соответственно, инвестиционный процесс для компаний, мы рассчитываем на общие подходы для достижения этой цели.
- Наверное, одна из самых важных договоренностей, которые были достигнуты, - это возобновление проекта "Турецкий поток". Было подписано межправительственное соглашение. Как вы вообще оцениваете эти договоренности и какие гарантии готова дать Турция, чтобы не было, например, повторения ситуации, такой как с "Южным потоком"?
- Подписание межправсоглашения с Турцией о строительстве газопроводной инфраструктуры считаю крупнейшим проектом за последние годы и соглашением о строительстве инфраструктуры. Поскольку эта инфраструктура будет строиться на десятилетия вперед для обеспечения потребителей Турции и потребителей Юго-Восточной Европы российским газом. Поэтому это действительно значительное событие.
Если говорить о юридической значимости этого проекта, можно отметить, что это межправсоглашение само по себе носит обязывающий характер для правительства Турции и для правительства Российской Федерации. Поэтому все положения, которые в нем записаны, обязательны к исполнению. И здесь никаких дополнительных гарантий не нужно, поскольку это документ самого высокого уровня, который должен реализовываться.
Могу сказать, что этот проект был подготовлен в довольно короткие сроки, и подписано соглашение, в беспрецедентно короткие сроки. Еще 9 августа на встрече двух президентов - Владимира Владимировича Путина и президента Эрдогана - в Санкт-Петербурге было дано поручение по сути дела вернуться к реализации этого проекта и подготовить в короткие сроки межправсоглашение. Мы здесь с турецкими партнерами очень активно работали. И наши министерства, и компании "Газпром" и Botas, и хочу отметить конструктивный подход наших коллег, которые были нацелены, в том числе, как и наши специалисты, на достижение результата. Поэтому то, что удалось подписать во время визита президента в Стамбул и согласовать текст, это действительно, на мой взгляд, большая работа проведена была нашими специалистами.
- Как вообще шли переговоры с турками? Были какие-то параграфы, из-за которых шли споры между двумя сторонами? Потому что я помню, даже в момент, когда в Стамбуле должны были уже быть поставлены подписи с двух сторон под этим Межправительственным соглашением, то есть подписи должны были, образно говоря, быть доставлены, по-моему, часов в пять, а закончили в итоге ближе к девяти. Это значит, что все-таки какие-то дискуссии велись. Вот какие спорные моменты вы обсуждали?
- Безусловно, подготовка такого документа всегда проходит путем согласования позиций сторон. И они иногда противоположны, потом находятся компромиссы. Были разногласия. Тем не менее мы пришли к единому тексту, к единым подходам. Вы правы, последние штрихи к этому документу дорабатывались уже непосредственно в день подписания. Были там определенные нюансы, которые требовали обсуждения. Речь идет, например, о таких вещах, как описание в межправсоглашении, к чему относится, например, терминал, к какому участку – к морскому или к сухопутному участку. От этого зависели источники финансирования, система управления.
- Я так понимаю, кому принадлежит этот терминал?
- Да. Поскольку это все-таки единый технологический комплекс морской участок, мы все-таки нашли компромисс и с нашими коллегами турецкими фактически доработали проект на полях.
- Какой компромисс?
- Мы договорились, что это будет единый технологический комплекс, сама труба подводная по дну Черного моря, газопровод, и терминал на стороне Российской Федерации и на сухопутной части, уже где выходит труба, Турецкой Республики. В целях эксплуатации этого единого комплекса, обеспечения технической безопасности, это требует того, чтобы управление этим комплексом осуществлялось одним собственником. Мы договорились, что наши коллеги, турецкие партнеры, будут иметь доступ к мониторингу ситуации и к тому, чтобы участвовали в управлении, в эксплуатации.
- Еще один принципиальный момент - это скидка на российский газ для турков. Вот здесь о какой схеме, и как сказал Владимир Путин, о каком механизме предоставления скидки договорились? Потому что раньше турки, я помню, турецкая Botas просила 10,25%. В итоге удастся ли им добиться такой скидки при работе этого механизма или нет?
- Напрямую вопрос, касающийся предоставления скидки на поставляемый газ, не был увязан со строительством инфраструктуры и подписанием соглашения. Тем не менее, этот вопрос на повестке дня, и он, безусловно, обсуждался в рамках двусторонних встреч. Достигнуто понимание того, что в этом направлении нужно двигаться, и скидка будет предоставлена. Она будет зависеть от объема потребляемого газа. И здесь еще предстоит доработать формулу, которая на сегодняшний день пока что только в виде принципов сформулирована. Но в целом, мы готовы двигаться, и собственно, об этом сказал президент на пресс-конференции. Сейчас будет продолжена работа между нашими компаниями.
- Какие будут объемы поставки газа? Будут ли они увеличены, будет ли больше ниток, например?
- Как минимум, те контракты, которые сейчас есть для турецких потребителей, они сохранятся. Но при этом рассматриваются возможности сейчас по дополнительным поставкам в Турецкую Республику, с учетом роста экономики Турции и больших перспектив по увеличению потребления в Турции газа. Я напомню, что сейчас Турция примерно 50 млрд кубических метров газа потребляет, из них из России поступает от 27 до 30 млрд, остальные из других стран. В перспективе, по оценке наших специалистов, мы считаем, что к 2030 году объем потребления в Турции может вырасти до 70 млрд кубических метров газа. Поэтому здесь могут разные варианты рассматриваться по увеличению объемов поставок газа.
- Как в Брюсселе смотрят на эти договоренности? Там не раз заявляли, что хотят снизить свою зависимость от российского газа. Готовы ли они покупать его через турецкую трубу? У вас здесь была встреча в еврокомиссаром по энергетике Шефчовичем. Что он говорил вам по этому поводу?
- Во-первых, я хочу сказать, что реализация этого проекта предусматривает две нитки, каждая из которых мощностью 15,775 млрд кубических метров газа, то есть всего 31,5 млрд кубических метров газа. Из них 50%, то есть одна нитка предусмотрена для турецких потребителей, и вторая нитка предусматривает прокладку транзитного сухопутного участка по территории Турции на границу к сопредельным государствам.
Будет дополнительно проработан вопрос маршрута, точек реализации строительства газопровода. Сейчас с учетом того, что подписано соглашение, будет активизирована работа с нашими партнерами, странами Юго-Восточной Европы по реализации проекта строительства непосредственно инфраструктуры уже в этих странах. И мы будем продолжать контакты, безусловно, и с Еврокомиссией, и с нашими коллегами-министрами из других стран для того, чтобы получить подтверждение о целесообразности и необходимости и потребности в реализации этих проектов уже на территории Юго-Восточной Европы. Поэтому сейчас работа будет продолжена.
- Что будет с украинским транзитом после начала работы трубопровода "Турецкий поток"? Как вам видится дальнейшее развитие ситуации?
- У нас с Украиной есть два договора. Один на поставку газа для украинских потребителей, он будет исполняться в соответствии с контрактом и потребностями украинской экономики. Второй договор - это транзит для европейских потребителей. И все договоры, которые подписаны с европейскими потребителями, будут исполнены в полном объеме. Безусловно, при строительстве соответствующей инфраструктуры, часть объемов газа может передаваться в Юго-Восточную Европу уже по новой инфраструктуре. При этом многое будет зависеть также от темпов роста потребления газа европейскими потребителями, и здесь нужно будет, безусловно, всегда считать баланс, исходя из наличия соответствующей инфраструктуры. Это и "Турецкий поток", и украинская инфраструктура, и "Северный поток-1", "Северный поток-2".
- Вы как раз сказали про "Северный поток-2", это еще один проект, после ввода которого снизится зависимость от украинского транзита. На какой стадии сейчас переговоры по его реализации?
- Проект реализуется по плану, и мы знаем, что сейчас идет активная работа по структурированию финансирования этого проекта. Все, что касается работы совместной проектной компании, которая сейчас управляет реализацией этого проекта, направлено на получение соответствующих разрешений прокладки по дну Балтийского моря, и по привлечению соответствующего финансирования. Поэтому мы уверены, что этот проект будет реализован, так же как и проект "Северный поток-1", что позволит дополнительно обеспечить европейских потребителей 55 млрд кубических метров газа в будущем.
- Прежде чем задать вам еще несколько вопросов непосредственно про Украину, хочется еще спросить вас про еще один европейский проект - трубопровод "Опал", из-за которого тоже есть споры между российской и европейской стороной. Поднимали ли вы эту тему на встрече с еврокомиссаром? И к каким договоренностям пришли, если пришли?
- Да, безусловно, мы обсудили весь спектр вопросов с еврокомиссаром на нашей встрече в Стамбуле. И это касается в том числе реализации возможности предоставления мощностей в полном объеме для "Газпрома" по газопроводу "Опал". Сейчас идет работа по получению соответствующего разрешения. И мы ожидаем по результатам нашего разговора, что к концу октября такое разрешение будет получено.
- Украину обсуждали с ним?
- Безусловно, затрагивалась тема и надежного прохождения зимнего периода, как и в прошлом году мы обсуждали, и в позапрошлом. Мы считаем, что на сегодняшний день тот контракт, который существует между "Газпромом" и "Нафтогазом", позволяет в полном объеме реализовывать потребности Украины в газе, закачке газа в подземные газовые хранилища. Вопрос в наличии финансовых ресурсов, в перечислении денег в соответствии с режимом предоплаты. И мы в полном объеме готовы обеспечить поставки газа в соответствии с предоплаченной суммой. Что касается наличия газа в подземных газовых хранилищах, мы также это обсудили с еврокомиссаром. Мы видим риски того, что...
- В этом году, я так понимаю, закачано намного меньше газа?
- В этом году закачано меньше, и есть отставание по графику даже относительно прошлого года.
- И зима может быть холодной.
- Наши украинские партнеры рассчитывают на теплую зиму. Тем не менее, мне кажется, что здесь нельзя допускать каких-то рисков, и нашим партнерам было бы целесообразно закачать дополнительно еще от 1,5 до 2 млрд кубических метров газа, чтобы быть более уверенными в том, что этот газ в случае действительно холодных температур понадобится из подземных газовых хранилищ для украинских потребителей.
- Видится ли вам в связи с этим, что может быть повторение предыдущих историй, когда Украина до последнего момента будет тянуть ситуацию и в последние сроки начнется шантаж, переговоры, поездки в Брюссель, совместные переговоры с еврокомиссаром по энергетике и так далее?
- Вы знаете, все возможно. Но мы рассчитываем на то, что все-таки здесь будет разумный подход, и это вопрос чисто технический, понимание того, сколько нужно газа в подземных газовых хранилищах для нормального прохождения зимы, для нормально давления в газотранспортной инфраструктуре и для обеспечения транзита газа европейским потребителям. Поэтому здесь надеемся и на Еврокомиссию, которая также обращает внимание на эту ситуацию. Но с нашей стороны мы делаем все возможное, чтобы обеспечить газом и европейских потребителей, и, в соответствии с режимом предоплаты, наших украинских партнеров.
- Как считаете, придется ли опять идти на то, чтобы давать скидку?
- Что касается скидки, сейчас нет предпосылок для этого. Потому что в соответствии с формулой цены по контракту, действующему между "Газпромом" и "Нафтогазом", цена абсолютно конкурентоспособная, и она на уровне и даже ниже цен, которые сейчас складываются на европейском рынке.
- Как решается вопрос цены на газ с белорусскими партнерами? Означает ли заявление о взаимопонимании с Минском, что Москва не будет жестко настаивать на газовых ценах, прописанных в договорах с Минском, и закроет глаза на какие-то нефтяные долги со стороны Белоруссии?
- Что касается ситуации по задолженности за газ, которая возникла в этом году, сейчас могу сказать, что мы нашли путь решения. Был подписан соответствующий протокол между вице-премьером Аркадием Владимировичем Дворковичем и вице-премьером Владимиром Ильичом Семашко, белорусским вице-премьером, и там все условия оговорены. Ключевое из этих условий, что вся задолженность за газ будет погашена, газ будет оплачиваться по цене в соответствии с соглашением по формуле, которая действовала до этого времени. Также оговариваются взаимоотношения в части поставок нефти и нефтепродуктов. То есть это целый комплекс энергетических наших вопросов и взаимоотношений, который после подписания протокола удовлетворяет обе стороны.
- Что касается наших нефтяников и их налогообложения, пополнения за счет этого российского бюджета. В этом году у них уже изъяли 150 млрд дополнительно в бюджет. В следующем году хотят забрать еще 232 млрд. Есть несколько вариантов, как это будет происходить. Минфин предлагает какой-то свой компромиссный вариант, нефтяников, я так понимаю, не устраивает ни один из них. Какова здесь позиция Минэнерго, как можно соблюсти баланс между пополнением бюджета и интересами нефтяных компаний?
- Действительно, в связи со сложной ситуацией по обеспечению доходов бюджета и необходимостью наполнения бюджетных доходов, сейчас правительство рассматривает вопрос о продлении того решения, которое было принято на 2016 год по дополнительной сумме налоговых изъятий из нефтяной отрасли, из газовой отрасли, которые действовали в 2016 году. То есть это пролонгация на 2017, 2018, 2019 годы. И в ближайшее время правительство будет рассматривать эти вопросы.
Конечно, мы считали, что было бы целесообразно сохранить эти изъятия только на 2016 год, но, тем не менее, сейчас такие решения предусматривают распределение налоговой нагрузки между компаниями и между акцизами на нефтепродукты. И в этом направлении распределения налоговой нагрузки еще работа не закончена, она продолжается. Самое главное в этой ситуации - не допустить снижения рентабельности и эффективности действующих месторождений, особенно в Западной Сибири. Потому что любое увеличение налоговой нагрузки в Западной Сибири может сказаться на снижении добычи. Там и так сегодня уже на старых действующих месторождениях высокая обводненность, большая себестоимость добычи. И здесь нужно очень аккуратно подходить к увеличению налоговой нагрузки, с тем чтобы не получить обратный эффект по снижению добычи, а соответственно, и в будущем снижения доходов в бюджеты.
На наш взгляд, эту ситуацию могло бы исправить введение так называемого налога на финансовый результат, или налога на добавочный доход, как его еще называют. В любом случае, это новая система налогообложения, которая бы позволяла изымать налоги не от выручки, а от фактической доходности от реализации проекта или бурения скважин, от экономической эффективности реализации проекта. И тогда эту ситуацию можно было бы несколько нивелировать и исправить с изменением налогообложения.
- Я так понимаю, что сейчас по этому поводу идет полемика с Минфином. И когда она может завершиться, когда будут приняты окончательные решения?
- Фактически мы договорились. Есть поручение правительства Российской Федерации Минфину разработать закон, который должен быть рассмотрен в Государственной думе. Здесь речь идет о пилотных проектах в первые несколько лет, для того чтобы обкатать эту новую схему и показать ее эффективность с последующей возможностью распространения уже в целом на все наши месторождения.
- Еще в следующем году Минфин планирует дополнительно получить доход из "Газпрома" в размере 170 млрд. Как будет решаться этот вопрос, учитывая то, что "Газпрому" еще предстоит стройка таких мегапроектов, как "Турецкий поток", "Северный поток-2", еще естественно, мы знаем "Сила Сибири". Потянет ли это все "Газпром" или у него достаточно средств для того, чтобы оплачивать и то, и другое, и третье?
- Что касается дополнительных изъятий, о которых вы говорите, они, безусловно, будут влиять на инвестиционную программу и на сокращение общих расходов по инвестпрограмме. Поэтому нужно будет пересматривать планы и нужно будет, безусловно, рассматривать инвестиционную программу с учетом тех решений, которые сейчас принимает правительство. Поэтому эта работа будет также проводиться дополнительно.
- Александр Валентинович, у меня к вам последний вопрос, не могу вам его не задать, потому что в последние дни все это обсуждают, это приватизация "Башнефти" "Роснефтью". Как вы оцениваете эту сделку, как вы на нее смотрите?
- Действительно, правительство приняло такое решение. И сейчас, насколько мне известно, уже идет окончательное оформление соответствующей сделки. Мы считаем, что компания "Роснефть", которая является одной из крупнейших компаний в мире и в России является самой крупной компанией, имеет возможность, приобретя "Башнефть", получить дополнительную синергию от приобретения этой компании. И, безусловно, мы ожидаем, что это даст дополнительный эффект. Поэтому после оформления сделки мы вместе, наверное, уже будем оценивать этот синергетический эффект и работать в этом направлении.
- Но я надеюсь, вы обязательно нам потом обо всем расскажите поподробнее. Спасибо вам большое, что согласились ответить на наши вопросы.
- Спасибо.
